– Так.
– Затем сел рядом с ним на скамейку. У Саши были закрыты глаза, я подумал, он задремал, а когда тронул за плечо, чтобы разбудить, смотрю, у него в груди дырка…
Соловец вынул из кармана сигареты.
– Вы давно знакомы с убитым? – спросил майор.
– Лет пять или семь. Как на пенсию вышел, стал сюда наведываться – в шахматы поиграть. Тогда мы и познакомились. Он был неплохим шахматистом, и поначалу мне пришлось нелегко. Однако где-то через годик я подтянул мастерство и стал частенько одерживать победы.
– Как звали убитого? – спросил оперативник.
– Саша… Александр. Отчества, извините, не знаю.
– А фамилия?
– Он мне ее называл, но я не помню.
– Как часто вы играли с ним в шахматы?
Климов задумался.
– Все зависело от погоды, – сказал он. – Когда дождь или снег, сами понимаете, много не поиграешь. Другое дело летом, если такая погода, как сегодня, тогда ноги сами в Катькин сад идут.
– Вы знали кого-нибудь из родственников или знакомых убитого?
– Из знакомых только тех, что здесь за досками сидят. А родственники… Знаю только, что у него есть дети и внук.
– Он сам вам об этом рассказывал?
– Да. За рюмкой.
– Вы часто выпивали вместе?
– Случалось… Тут рюмочная есть недалеко. На Садовой. За углом, может, знаете?
– Знаю, – сказал оперативник.
– Ну, тогда вы меня понимаете. Там цены специально для нас, пенсионеров. В другие-то места нам ходить не по карману.
– Что вам рассказывал убитый о своей семье?
Климов задумался.
– Говорил, жена у него умерла, дочка давно вышла замуж и с ним не живет.
– А внук?
– Про внука помню только, что он отслужил в армии, а потом… Потом не помню.
К Соловцу и Климову подошел эксперт Калинин. Он только что осмотрел труп и обнаружил в кармане убитого паспорт.
– Вот, – сказал Калинин, протянув находку майору.
– Белодубровский Александр Прокофьевич, – прочитал оперативник. – Год рождения тысяча девятьсот двадцать четвертый. Прописан по адресу: Литейный проспект, дом семнадцать, квартира сорок восемь.
В паспорт было вложено пенсионное удостоверение.
– Я нашел в карманах также ключ с брелком и кошелек.
Калинин отдал обнаруженные вещи оперативнику. На связке было три ключа – один большой, второй плоский «французский» и третий, совсем маленький. Также имелся брелок, деревянный олимпийский мишка, лак и краска на котором облупились давным-давно. Осмотрев связку ключей, Соловец принялся за старый, потерявший форму кошелек. Кожа его была такой потертой, что трудно было определить, какой цвет она имела когда-то. Майор обнаружил в кошельке одну пятидесятирублевую купюру, четыре десятки и много мелочи.