— Взгляните направо! — очнулся экскурсовод. — Перед нами — Светицховели!… Зодчему, который построил этот собор, по приказу царя отсекли десницу…
— Это почему же? — спросил Нестор.
— Интрига… Кто-то донес на него…
— Никак присвоил стройматериалы? — сказал водитель.
— А почему собор называется Светицховели? -. спросила Цира.
— Собор называется Светицховели потому, что… Нет, вы действительно этого не знаете?
— Не знаю!
— На этом месте когда-то стоял столб…
— А откуда взялись животные? — спросил Нестор.
— Дикие животные жили в окрестных лесах! — разъяснил Шота.
— Взгляните направо! — крикнул экскурсовод. — Здесь похоронен наш национальный герой Арсена Марабдели!
— Ва! Сагол, Арсена! Его я знаю! — воскликнул водитель и тут же с подъемом продекламировал:
Сел на лурджу наш Арсена, Гарцевал, скакал проворно. Самоцветы подарил ей, Дорогие украшенья. все, что взял я у богатых, Роздал тем, кто обездолен!
К полудню мы подъехали к селению Дзегви. На пароме переправились через реку и стали взбираться по склону Шиомгвимской горы. Шли группами. Я неотступно следовал за Цирой, но она ни разу не взглянула на меня. Я чувствовал — после той ночи Цира избегала меня. Я очень любил Циру и хотел, чтобы мы остались в хороших отношениях, кроме того, я знал, что и Цире не хотелось ссориться со мной. Но мы почему-то боялись быть вместе, боялись друг друга…
— Зурико! — кричит Нестор. — Отстань от девочки, видишь, она не обращает на тебя никакого внимания! Иди сюда, помоги нам!
Я присоединяюсь к ребятам, которые, обливаясь потом, по очереди тащат бочонок с вином. Цира идет впереди всех. Она то и дело нагибается, срывает цветы. Я очень люблю цветы. Я могу весь день смотреть на один цветок и видеть усеянную цветами поляну; могу весь день бродить по полю и не видеть там ничего, кроме одного цветка; могу часами лежать, глядеть в небо и видеть там одни цветы… Я люблю цветы, но не могу смотреть, как их срывают. Мне противны сорванные цветы — они напоминают похоронный венок…
В монастырском саду нас встретил молодой веселый монах. Он сперва окинул довольным взглядом наш бочонок, потом спросил, кто мы. Узнав, что студенты, испуганно развел руками.
— Комсомольцы? — спросил он.
— Все, как один! — ответил профбюро.
— Я не могу впустить вас в церковь. Безбожников — в храм божий? Ни в коем случае!
— У меня за два месяца не уплачены членские взносы, — сказал я монаху. — Мне можно?
— Конечно! — улыбнулся он.
— Мы не молиться сюда пришли, а для осмотра исторического памятника! — рассердился наш профбюро.
— А вы кто будете?
— Я председатель профсоюзного бюро!