Я принялся искать тропу, ведущую как бы в сторону от всего этого. И тропа действительно была тут: темная, крутая и каменистая, слабо поблескивающая от дождя. Пере-202 менился только магазин. Я шмыгнул на эту тропу, как крыса в водосток.
В следующую секунду я оказался в кромешной тьме, посреди камней. Я остановился, прокручивая в памяти последние секунды перед тем, как я шмыгнул на тропу. Мне показалось, что на меня смотрели знакомые лица. Среди этих людей определенно была госпожа Джослин, только вечером она переоделась из розового с сиреневым в бежевое с ядовито-зеленым. А другой был мужчина в костюме, расшитом как цветочная клумба. У мужчины были огромные пушистые усы, и мне показалось, что это Важный, переодевшийся в обычный костюм — если можно назвать обычным костюмом ходячую клумбу георгинов. И еще один, остролицый малый примерно моего возраста. Я подумал, что это вполне мог быть старший сын мастера молитв.
Но они остались в этом безумном городе, а я был тут, на тропе. Я на ощупь пробрался к левой стене и пошел вперед, ведя рукой по неровной мокрой скале, пока не вышел к утесу у развилки. И там я свернул на правую тропу, ощущая себя победителем.
Ну или почти победителем.
Было сыро и темно, хоть глаз выколи, а я, как ни старался, больше не мог разжечь голубой огонек. Пьяница ведь просто передал его мне, и все. А зажигать его самостоятельно так и не научил. Я пробирался вперед, и торжество мое мало-помалу угасало. Мне еще оставалось помочь двоим людям, прежде чем я сумею куда-нибудь попасть. Как только я об этом вспомнил, то почувствовал себя по-настоящему усталым. Я уже готов был лечь прямо на мокрые камни и уснуть. Единственное, что меня остановило, это отчетливое ощущение, что если я тут усну, то больше уже не встану. Из темноты снова слышались шорохи и хлопанья. Теперь мне казалось, что это голодные шорохи и хлопанья.
Я попытался запеть, как это делал пьяница. Но голос мой звучал испуганно и неуверенно. Так что я попытался подумать о чем-нибудь другом. Я стал думать о Лоджия-Сити. Что за идиотская идея: селить людей, которые занимаются вышивкой, на самой вершине утеса, где их убьет солнце! Ведь если они все перемрут, чем тогда станут торговать эти магазины? Я был очень рад, что Романов дает им заклинания, защищающие от солнца. Это доказывало, что он человек хороший и я не зря его ищу.
О том, как Романов меня презирает, я старался не думать.
Вместо этого я стал думать о той девочке, Родди. Я бы очень постарался попасть туда, к ней, если бы только она не хотела, чтобы я разобрался с их политическими проблемами. Она действительно девчонка что надо. Меня вроде как потряхивало каждый раз, когда я вспоминал, как она стояла там, на холме. Но она смотрела на меня так, словно я был каким-то орудием, а это меня не устраивало. И я не представлял себе, как это я смогу что-то сделать с королями, мерлинами и прочими важными персонами. В конце концов, я отказался от своего наследства не затем, чтобы снова связываться с политикой и правителями. Нет, пусть уж это подождет несколько лет.