Я пошел к сараю, и Мини дружески зашагала рядом со мной. Она стояла и смотрела, как я кормлю кур. Потом стала потирать задние ноги одну о другую. Я намек понял и попросил у сарая еще и слоновьей еды. Как будто и не уходил никуда — я тут чувствовал себя совсем как дома. Я слышал, как в соседнем сарае возится Романов, сгребая солому и успокаивая Хельгу. Еще я ощутил покалывание — он налагал на козу какое-то заклятие, видимо, чтобы облегчить ей роды. «Вот жизнь!» — подумал я. Но по всему было видно, что Романов провозится с Хельгой довольно долго, так что я пошел в дом.
Кухня на этот раз была вся просторная, светлая и суперсовременная. Из вещей, которые я помнил, там был, считай, один только деревянный стол. Когда я вошел, Тоби с Грундо деловито выгребали из холодильника всякие интересные продукты и напитки, а Родди чехвостила Иззей.
— Если кто-то из вас, зараз, скажет еще хоть что-нибудь, что расстроит Грундо, — говорила она, — я такое сделаю, что вам и в страшном сне не снилось!
Мне что-то не показалось, чтобы Грундо был расстроенный. Он выставлял на стол охапки йогуртов в пластиковых стаканчиках, и лицо его выражало алчный восторг. Да и Иззи его не беспокоили. Они хватали поступающие йогурты и делили их на две группы: в одну — те, которые они уже знали и любили, а в другую — те, которые они никогда раньше не видели, но рассчитывали узнать и полюбить в ближайшем будущем. «Они в кои-то веки ведут себя как нормальные девочки!» — подумал я. Но в этом была вся Родди. Она только что пережила страшное потрясение, а когда что-то стрясалось, она первым делом бросалась заботиться о Грундо — это была ее естественная реакция на неприятности.
— И не вздумайте слопать все самое вкусное! — зудела Родди. — Грундо тоже имеет право съесть что-нибудь вкусненькое. И Тоби тоже, — добавила она, словно спохватившись.
— Родди, — спросил я, — а что, сама ты не имеешь права выбрать что-нибудь, что тебе нравится? Или это все для Грундо?
Зря я это сказал. Щеки у нее залились розовой краской, глаза сверкнули, как темные звезды, и она уже готова была накинуться на меня. Еще чуть-чуть — и мне пришлось бы плохо, но тут вошедший Романов, стоявший у меня за спиной, сказал:
— Минуточку! Тут что-то не так.
Мы все вздрогнули, потому что не слышали, как он вошел, и нервно уставились на него. Он обвел нас пристальным, пронизывающим взглядом. Тоби набрался храбрости и спросил:
— С козой все в порядке?
— Да, — ответил Романов. — Она хочет, чтобы ее оставили одну, она сама управится.
И снова принялся рассматривать нас — только теперь он переводил свой пристальный взгляд с Родди на Грундо и обратно. Родди выглядела всего лишь озадаченной. Но Грундо, после того как Романов пронзил его взглядом в четвертый или пятый раз, принялся переминаться с ноги на ногу и начал краснеть, пятнами между веснушек, так что в конце концов стало казаться, будто он вдруг заболел корью.