— Дорогой мой, но мы не можем этого сделать! Ник наклонился к ним через голову мерлина.
— Ушам своим не верю! — сказал он. — Вам предлагают возможность вести себя как угодно плохо, а вы отказываетесь? Где же ваша гордость, а? Ну, покажите, на что вы способны!
Близняшки уставились на него удивленно распахнутыми глазами.
— Ты хочешь сказать, что мы должны с ним заигрывать? — осведомилась Ильзабиль.
— Мы должны ему хамить? — спросила Изадора. — Но, дорогой мой, мы же культурные люди!
— Ну, не можете, так не можете, — пожал плечами Ник. — Что ж! Того толстого школьного учителя вы остановили прямо посреди заклинания, но с этим управиться в сто раз сложнее. Извините, нам не следовало вас об этом просить. Конечно, для вас это слишком тяжело.
Иззи вытянулись во весь рост и переглянулись.
— Покажем ему? — спросила Ильзабиль.
— Разве что в виде особого одолжения, — откликнулась Изадора. — Из милости.
— Ну ладно, — сказал Ник и, не тратя времени зря, подхватил ближайшую из близняшек и пересадил ее через пластиковую стенку.
Романов, широко ухмыляясь, подхватил вторую и поставил ее рядом с сестрой.
— Нет, все-таки, пожалуй, вам это не по зубам! — сказал Ник.
Обе Иззи гордо выпятили подбородки. Однако они еще не сдались. Они обернулись, прижавшись к стене животом и ладонями, и исподлобья уставились на нас.
— Нам нужна взятка! — заявила Изадора.
— Без этого мы действовать не можем! — сказала Ильзабиль.
И две пары глаз расчетливо уставились на Романова.
— Ну, знаете ли!.. — начал было Ник, но Романов перебил его:
— А что вы хотите?
— Когда нам исполнится пятнадцать, одну из нас выгонят из дома, — сказала Ильзабиль.
— Не могли бы вы сделать так, чтобы Хеппи умерла? — спросила Изадора. — Тогда получится, что нас в семействе Димбер будет только три и мы обе сможем остаться!
Честно говоря, у меня перехватило дыхание. Мерлин уронил челюсть. Мы переглянулись и покачали головами — слов у нас не было. Впрочем, у мальчишек слова нашлись — они хриплым шепотом пробормотали что-то насчет бессердечных крысючек и чего-то похуже, при этом нервно оглянувшись на сгорбленную фигуру Джоэла, боясь, что он догадается, что происходит.
Романов даже не попытался уклониться от ответа. Он просто сказал резким, ровным тоном:
— У вас, похоже, очень ограниченный взгляд на жизнь. Неужели вам действительно хочется провести всю жизнь в одном и том же старом доме, год за годом отправляя одни и те же старые обряды? Я бы так не смог. Мне когда-то сулили такую жизнь, и я не выдержал. Я сбежал.
Остренькие личики Иззей поднялись к Романову, изумленные и ошеломленные.