Все слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб, и самая любовь.
А. С. Пушкин.
Доброгнева, едва появившись в стане Ратьши, тут же нашла занятие по душе. К тому же все внимание полководцев сосредоточилось на Святославе — расспросы об отце княжича заняли изрядное время, а ответы мальчика о самочувствии Константина поразили всех каким-то совершенно не детским и даже не юношеским спокойствием и хладнокровием. Более того, обрисованное им положение осажденных, включая примерные запасы пищи и воды, а также количество воинов, их обученность и боевой дух, сделало бы честь наблюдательности любого опытного воина. Святослав, будто опытный строитель, тут же обрисовал Ратьше и Эйнару даже состояние стен и крепостных башен, не забыв упомянуть и о подмеченных им подгнивших бревнах у внутреннего основания одной из самых древних, так называемой Ярославовой, расположенной на стыке южной и восточной стен.
Седой воевода лишь восхищенно покачивал головой, внимательно слушая Святослава и только изредка прерывая его уточняющими вопросами. По окончании же речи мальчика Ратьша положил ему на плечо свою могчую ладонь, для которой и двуручный меч был не больно-то тяжел, и заметил сдержанно:
— Славный сын у моего князя. Любой воевода, которому выпадет воев под твоим стягом вести, за честь почтет служить столь мудрому мужу.
А ответ юнца поразил воеводу еще больше, чем выказанная ранее наблюдательность.
— А я бы полжизни отдал за то, чтобы Господь меня сподобил хоть раз единый в битву жаркую под стягом моего батюшки пойти, — строгим, почти суровым голосом заявил Святослав.
Немудрено, что в такой обстановке девке-лекарке особого внимания уделено не было. К тому же о том, какую важную роль в спасении князя Константина от смерти она некогда сыграла, знал лишь один Вячеслав. Юный восемнадцатилетний сотник с непосредственностью жителя двадцатого века от всей души облобызал девушку, и обе ее щеки от прикосновений тех губ вмиг зарделись сочным малиново-багровым заревом. И хоть девица, согласно нраву своему строптивому, от славного витязя тут же отшатнулась почти сердито, однако же ни слова поперек не сказала, а, напротив, какое-то время глядела на него ожидающе и почти молитвенно, с призывом к продолжению. Но тщетно было ее волнение, не услышал Вячеслав голоса сердца юной девы, а отвлекся, как и все прочие, на княжича Святослава.
Слегка придя в себя, Доброгнева решила приготовиться к грядущим боям. У воина перед сражением меч остро наточен должен быть, в брони дощатой прорехи залатаны, запас стрел в туле пополнен, а у лекарки иное дело. Ей главное, чтобы ворох чистых тряпиц под рукой лежал для перевязки страшных ран, да еще отвары разные наготове имелись, потому как порой горячей незначительное промедление иному ратнику, рудой алой истекающему, и смертью грозить может.