— Эй ты, пузырь надутый. На коне, с мечом, против пешего да безоружного всякий дурак воевать сможет. А ты по пробуй на кулачках, один на один. Или кишка тонка — боишься, что вздую?
От такого наглого заявления изумленный Митюха раскрыл рот, а затем принялся громко хохотать:
— Да ты хоть знаешь, кого на кулачный бой вызываешь? Поздоровее тебя богатыри от моих ударов бездыханно падали, а таких, как ты, сопляков я за раз с десяток повалить могу.
Он соскочил с коня, отложил в сторону оружие, снял кольчугу и шлем, выпятил живот и, презрительно сплюнув процедил:
— Можешь помолиться, пока слова помнишь, а то по уху получишь и сразу все на свете, даже как папка с мамкой звали, позабудешь Только покороче, свинячий хвостик.
— Сам ты свинячий хвостик, — огрызнулся Санька. После стольких лет тренировок по рукопашному бою он не воспринимал всерьез стоящего перед ним противника, собираясь завалить его после двух, максимум трех ударов. Парнишка даже не стал пытаться обмануть соперника, а просто пошел вперед. Это было большим нахальством с его стороны, о чем он очень скоро пожалел.
Митюха широко расставил ноги, поплевал на ладони и так засветил Саньке в грудь кулаком, что тот отлетел назад шагов на пять. Санька вскочил, помотал головой и, подумав, что он просто сам нарвался на удар, снова кинулся на толстяка, но получил в лоб и покатился по земле. Он лежал и со злостью смотрел на противника: так сильно ему давно не попадало; все ребра болели, к тому же начал заплывать подбитый глаз. А тот стоял, поглаживая себя по животу, и посмеивался в усы.
Стоявшие рядом дружинники, весело переговариваясь, наблюдали за боем и, как ни странно, переживали за паренька.
«Так дело не пойдет», — подумал Санька. Он встал, закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Противник оказался серьезней, чем он предполагал, и нужно было срочно менять тактику, а для начала постараться вывести толстяка из себя, рассердить, заставить нервничать.
— Ты, квашня толстопузая, матрас в штаны заправь, — крикнул он толстяку.
— Что? — заревел толстяк. — Это кто квашня?
— В лужу посмотри, увидишь, бочонок пусторылый.
Такого оскорбления Митюха вынести не смог. Глаза у него налились кровью, и он, словно разъяренный бык, кинулся на парнишку с одной только мыслью — растоптать, наказать, унизить обидчика. Задать этому выскочке такого жару, чтобы он валялся в ногах и молил о прощении.
Санька этого только и ожидал. Сообразив, что бить противника по корпусу совершенно бессмысленно, он нанес ему несколько слабеньких, но быстрых и точных ударов по лицу и отскочил в сторону.