— Не важно, — процедил Торнан.
— Ну, можете эту тайну сохранить. Да, вы, любезная, наверное, сейчас строите планы мести мне? Можете это делать невозбранно — ведь когда вы выберетесь к своим, я давно уже буду в другом месте, тратить со вкусом ваши монеты. Ну так как?
— Я принесу тебе выкуп, Нор, — сообщил Торнан.
Марисса опять взвыла и выругалась.
— Не надо быть такой жадной, уважаемая, — усмехнулся Нор Гор. — Хорошо. Пойди и принеси. Но имей в виду: если к завтрашнему утру выкупа не будет, то вот этим красивым телом, — небрежным жестом он указал на выглядывающее из-под разорванной рубахи обнаженное плечо девушки, — займется мастер Уво. А ты, я думаю, очень ценишь это тело? А пока я вас оставляю. Под присмотром мастера Уво. Надо же проводить уважаемого Кракена... или все же Ргира Морехода?
Когда они остались одни, Уво деловито разложил инструмент, поставил жаровню, принес из соседней комнаты угля и засыпал его в жестяной поддон.
— Вы не думайте, что я зверь какой, — вдруг сказал он, обращаясь к узникам. — Просто... жить-то надо! Сами подумайте — палачу городскому дом двухэтажный, с садом и колодцем. Лошадей пара, с возком — это ежели, к примеру, срочный вызов. Да и господин Гор хорошо платит.
Марисса всхлипнула. Чикко дернулся, испугавшись, что сейчас их спутница заплачет, но она опять взяла себя в руки.
— Так я и говорю, — размеренно гудел палач, — вы не подумайте только, что я зверь какой...
* * *
Сказать по правде, Торнан не знал, что будет делать. Но твердо решил в данном случае следовать той мудрости, что делающий и проигрывающий имеет больше шансов, чем не делающий и жалующийся.
Очень скоро он обнаружил, что ноги сами несут его мимо центра Картагуни, с его богатыми улицами и солидными стражниками при секирах.
Путь его лежал в сторону гавани. На улицах исчезали масляные фонари у ворот домов, мостовая сменилась обычной грязью. И дозорные тоже перестали попадаться на глаза.
Дорогу освещал только закат. Народу было не так много, и люди эти не были похожи на преуспевающих обывателей самого богатого города Запада, как об этом не уставая талдычили сами картагунийцы.
Торнан шел все дальше и дальше, и хотя он никогда не заходил так далеко в эту часть города, но эти покосившиеся заборы, кривые улицы и поросшие бурьяном пустыри казались ему странно знакомыми, как будто он уже видел их когда-то. Видел и благополучно успел позабыть. Потом вспомнил — похожим образом выглядели подозрительные кварталы Сиркаса и других городов восточной Логрии, где он провел свою молодость контрабандиста. Пару раз он замечал, что его «пасут» — довольно грубо и даже особо не прячась, и дал понять, что видит слежку.