— Его Величество просит позвонить.
— Обойдется. Я в отпуске, никаких коммуникаций. Если он сидит в Зимнем дворце, который арендует у петроградских властей, это еще не значит, что я должен вставать во фрунт при его звонке. Пусть скажет спасибо, что хоть сообщения читаю. Он даже не пишет, по какому из дел я ему так срочно понадобился. За меня Вася на хозяйстве. Он, кстати, тоже не в восторге от твоих выкладок. Рановато, Артем. Рановато.
— В общем, я догадывался, что сразу тебя убедить не удастся. Когда тебя вообще в чем-то убеждали с первого раза? Но идею я закинул, и ты ее погоняешь. Так?
— Ну, погоняю. Отчего же не погонять. После отпуска. Там у меня одно интересное расследование. А потом можно провести разговор по твоей этой теме. Но только не на Совете Школы, пожалуйста, а на каком-нибудь университетском семинаре.
Удовлетворенный соломоновым решением, Сергей Сергеич снова сладко потянулся, но на этот раз по-настоящему:
— Что закажешь на ужин? Выбирай, мы сделали заказ еще утром, — Сергей Сергеич включил на столе меню. Демонстрируя окончание деловой части разговора, он повернул кресло в сторону бастионов Полиса и посмотрел вдаль, на линию горизонта, где степь переходила в Великую пустыню. Знаменитый здешний закат уже начинался. Багровые штрихи оттенили складки облаков и степные ложбинки. Романов не сразу заметил движение, заставившее его обомлеть. Темная точка (или запятая?) мелькнула на горизонте, и от нее стали медленно расходиться три дымных шлейфа. Затем один из них прервался, ярко вспыхнув. Через минуту донесся тихий хлопок (как потом выяснилось, сработала космическая система противоракетной обороны, успевшая среагировать только на один объект). Два оставшихся белых следа с гулом прочертили маршрут от горизонта и пересеклись... прямо в башне, за два дня до этого занятой Сергей Сергеичем. Миниатюрная башенка (слава Богу, в ней размещалось единственное жилое помещение) с треском раскололась на множество кусочков, между которыми вспыхнул ослепительный рыжий свет.
— Мой компьютер! Два дня работы! — закричал Сергей с негодованием на неизвестно откуда взявшуюся напасть.
Артем, привыкший в итоге подчеркивать свою правоту, по инерции промолвил: «А все-таки Таня выслушала половину нашей беседы. Просто она не знала, что беседа будет такой короткой». Но его, разумеется, никто не слышал и не слушал. Никто на него не смотрел и не видел, как затряслись его руки.