– И грабить богачей? – в шутку поинтересовался он.
– А почему бы и нет? До тех пор, пока мы сообща не найдем богатого дурака, согласного взять меня замуж.
Керисса – так Шелдону легче было ее называть – вскочила и продемонстрировала ему достоинства своей фигуры.
– Посмотрите на меня. Разве не найдется в Англии хоть одного богатого дурня, кто не клюнет на эту приманку?
Она выглядела в отсветах пламени из камина как комета, пронесшаяся над Землей и обреченная навсегда ее покинуть.
Шелдон не мог спокойно выдержать такого зрелища, как любой англичанин, француз или китаец, окажись он на его месте.
– Да, ты права, – пробормотал он. Горло его пересохло, да другой реакции и трудно было ожидать. Как бы он вообще не утратил способности управлять собой.
– Раз я права, так давайте вместе искать этого простофилю.
– Но найти такого не очень легко.
– Почему?
– Потому что, общаясь между собой, люди богатые и знатные сразу же становятся подозрительными.
– Но вы же не стали.
– Ошибаешься, милая. Я все понял, как только трактирщик начал шептать мне на ухо…
– К черту трактирщиков и прочих сводников! Мама так и говорила перед смертью: надо обходиться без них. А почему бы вам не объявить себя моим опекуном, дядюшкой, спасшим племянницу буквально из-под ножа гильотины? Предположим, что мой папочка-герцог, прежде чем ему отсекли голову, поручил вам заботиться обо мне и благополучно доставить в Англию.
– Трудно в это поверить.
– А если б папочка действительно так поступил, вы бы согласились?
Керисса сложила на груди руки, которые так и тянуло расцеловать или хотя бы к ним прикоснуться.
– Если б я был настолько глуп, чтобы приблизиться к помосту с гильотиной, то все равно ничего бы не услышал из-за рева толпы. Все англичане, побывавшие на публичных казнях в Париже, это прекрасно знают. Твоя версия, красотка, неубедительна.
– А если, предположим, он оставил завещание? Человек, знающий, что его ждет скорая смерть, не станет лгать…
– Устное завещание или письменное? И каким нотариусом заверенное?
– Неважно. Все равно вы мой опекун… Тут она, склонив головку, прищурила глаза и стала внимательно изучать Шелдона.
– Вы достаточно взрослый, чтобы вам разрешили взять опеку над девушкой?
– Мне тридцать один год, но я никому не позволю заглядывать в мое свидетельство о рождении! – возмутился Шелдон Харкорт.
– И правильно сделаете, – с довольным видом сказала девушка. – Пусть лучше вам будет тридцать семь. Так все будет выглядеть гораздо приличнее, когда вы возьмете опеку надо мной. В этом возрасте уже не так сильно проявляются мужские потребности.