– Что он сделал?
– Он оскорбил меня, практически обвинил в шулерстве, затем повторил несколько мерзких и заведомо ложных сплетен о леди, к которой… скажем так, я проявлял интерес.
– Вы были влюблены в нее? – затаив дыхание, спросила Керисса.
– Если только так можно назвать чувство юноши к красивой женщине, значительно старше его годами.
– И что было дальше?
– Гервайс зашел слишком далеко… Я не мог не вызвать его на дуэль.
– И он принял ваш вызов?
– Мы вышли из-за стола, чтобы решить… наши споры миром, но…
– Но он жаждал вашей смерти? Не так ли? – воскликнула Керисса.
– Вероятно, да. Мы отправились в Сент-Джеймсский парк… Светила яркая луна…
– Вы дрались на шпагах или стрелялись?
– Мы предпочли пистолеты. Вернее, Гервайс решил так. Он посчитал себя отличным стрелком.
– А что потом?
– Он промахнулся.
– Слава Богу!
– Он не дождался отсчета до десяти и подло выстрелил мне в спину, когда я еще не дошел до черты и не обернулся… но из-за беспробудного пьянства рука его дрожала. Он только сбил с моей головы шляпу… Я выстрелил в ответ.
– И вы убили его? Но в чем ваша вина? Вы абсолютно чисты…
– Так посчитали и все четыре секунданта, а вслед за ними и мировой судья. Но мой дядя назвал меня убийцей.
– Вы ему рассказали, как все произошло?
– Конечно! И выразил свою искреннюю скорбь по поводу преждевременной кончины его старшего сына. Я пытался объяснить ему, что в мои намерения не входило убить Гервайса.
Вспоминая об этой тяжкой беседе, Шелдон на некоторое время закрыл лицо руками. Затем он хрипло произнес:
– Если бы мой кузен не шатался, будь он трезвым, я бы попал ему в руку, как хотел… Но он покачнулся… и пуля поразила его в сердце.
– Однако дядюшка не пожелал вас слушать?
– Ты догадлива, Керисса. Он всегда ненавидел меня и воспользовался поводом… Он заявил, что если я немедленно не уберусь из Англии, то он предаст меня суду за умышленное убийство. Якобы я уже несколько раз покушался на жизнь Гервайса.
– Но это же ложь!
– Конечно, ложь! Но, чтобы избежать петли на шее, я вынужден был покориться. Рассчитывать на справедливый суд в Олд-Бейли мне не приходилось при моем нищенском положении. Я даже не мог нанять приличного адвоката. А ради спасения чести семьи от скандала дядюшка раскрыл свой кошелек и выделил мне скромную сумму… для путешествия за границу.
– Как жестоко!.. Как мерзостен… этот ваш дядюшка!
– Он мой родственник, и я ничего не мог поделать. Он меня предупредил, что, если я вернусь в Англию, он пустит в ход ордер на мой арест.
– Немыслимо! – забывшись, выразила свое негодование Керисса.