Но писать хотелось еще сильней, чем раньше. Джеми и девчонка были в дюймах от меня, держали меня под руки, я часто на них натыкался, но мое опьянение усиливалось — по мере того, как две быстро выпитые пинты и сопровождавшее их виски догнали мой кровоток — и я мог бы с тем же успехом быть на чужой планете, такова была вероятность понимания меня моими спутниками. Они шли по сторонам меня и разговаривали друг с другом, несли всякую чепуху, как будто она была важна, а я, у которого мозгов было больше, чем у них обоих вместе взятых, я, у которого было жизненно важное сообщение, не мог выдавить из себя ни слова.
Должен был существовать способ. Я попытался вытрясти мусор из мозгов и сделать несколько глубоких вдохов. Я пошел твердой походкой. Я тщательно подумал о словах, и о том, как они произносятся. Я проверил язык и горло. Я должен был собраться. Я должен был говорить. Я посмотрел вокруг, мы пересекали дорогу, к низкой стене была прибита табличка Юнион-стрит. Я повернулся к Джеми, а потом к девушке и ясно сказал:
— Я не знаю, придерживались ли вы, или до сих пор придерживаетесь мнения, — да, по крайней мере, вы двое, поскольку вы можете исключить вашего покорного слугу — мнения, которое однажды посетило и меня по поводу слова Юнион в наименовании улицы, которое несомненно ассоциируется с профессиональным союзом, объединяющим рабочий класс: в течение некоего, довольно значительного промежутка времени мне казалось, что это довольно социалистическая идея для отцов города — так назвать улицу; мне казалось, будто еще не все потеряно в смысле дальнейшей перспективы возможного мира или, по меньшей мере, прекращения классовой борьбы, если признание пользы профессиональных союзов смогло найти путь на столь почетную и важную табличку, но я должен признать, я был разочарован в данном ложно-оптимистическом мнении, когда отец — Боже, будь милосерден к его чувству юмора — однажды проинформировал меня: имеется в виду недавно подтвержденный союз английского и шотландского Парламентов, который местные отцы города, вместе с сотнями других городских советов того, что до этого объединения было независимым королевством — праздновали с такой помпой, безусловно, надеясь на всевозможные льготы.
Девчонка посмотрела на Джеми:
— Ен казау што-небудзь?
— Он просто откашлялся, — сказал Джеми.
— Я думала, ен казау штосци пра бананы.
— Бананы? — недоумевающе сказал Джеми, посмотрев на девчонку.
— Нет, — сказала она, посмотрев на меня и качая головой, — ты прав.
Вот и поговорили, подумал я. Очевидно, оба они в тяжелой степени алкогольного опьянения и не понимают правильный разговорный английский язык. Я тяжело вздохнул, посмотрел сначала на одного, потом на вторую, пока мы медленно шли по центральной улице мимо “Вулворса” и светофоров. Я посмотрел вперед и придумал план действий. Они перевели меня через следующий перекресток, причем я чуть не упал, пересекая бордюр. Вдруг я осознал уязвимость своего носа и передних зубов при столкновении с гранитом мостовой Портнейла на любой скорости больше доли метра в секунду.