– Открытое море? Америка? О чем вы говорите, Брайони? – Он выглядел озадаченным.
Брайони повернулась на табурете и с невинным видом взглянула на него. Ее пальцы проворно втыкали шпильки в волосы.
– Он не мог спокойно находиться здесь без документов, когда констебль рыщет повсюду в поисках сбежавшего американца. Вам не стоит беспокоиться о нем. Уверяю вас, он знает, что делает. Его побег был до мельчайших подробностей спланирован его друзьями-квакерами. – Она уронила шпильку и нагнулась, чтобы поднять ее. Когда она снова взглянула на Рейвенсворта, ее поразил его вид застывшего недоверия. – Я думала, вы знали, – запинаясь, пробормотала она.
– Нет, – спокойно произнес он, – откуда мне было знать? Я знаю только то, что вы сказали мне. Я догадывался, что вы что-то скрываете, но я решил, что Колдвел и ваш брат попали в затруднительное положение и приехали в Кент, чтобы избавиться от назойливых кредиторов. Я ошибался?
Брайони колебалась.
– Ну? – нетерпеливо потребовал он. – Что вы можете сказать в свое оправдание?
У Брайони екнуло сердце. Его глаза, только что теплые от воспоминания о близости, теперь были холодно-бесстрастными, их синева посветлела до ледяной прозрачности. Она начала, запинаясь и немного отчаянно, объяснять затруднительные обстоятельства Колдвела и как она думала помочь ему, не вовлекая в это мужа.
– Я не хотела лгать вам, вы должны понять это, – сбивчиво закончила она, – но тогда, зная, как вы относитесь к войне в Америке, это показалось мне единственным решением. Как я могла выгнать Колдвела? Вы сами когда-то сказали мне, что цель оправдывает средства. В сложившихся обстоятельствах я чувствовала себя вынужденной оставить на время свою щепетильность.
Его испепеляющий презрительный взгляд заставил ее в нерешительности остановиться.
– А как же ваша совесть, Брайони? – жестко спросил он. – Неужели она позволила вам безнаказанно лгать своему мужу?
– Нет, конечно же, нет! – удрученно продолжала она, виноватый румянец окрасил ее щеки. – Но что мне оставалось делать? Это была крайняя необходимость.
– Вы могли бы сказать мне правду, довериться мне, черт возьми, – осуждающе произнес он. – Я доверял вам безоговорочно – и вот как я вознагражден! Но мне следовало бы догадаться, как все будет, когда я брал вас в жены. – Он сжал руку в кулак и яростно ударил им в ладонь. – Будь проклята ваша жалкая душонка – все ваши цветистые разговоры о совести и принципах, – и будь проклят я, что купился на эту ложь. Я был готов простить вашу замкнутость. Я надеялся, что со временем вы привыкнете к роли моей супруги, что я смогу обуздать некоторые ваши дикие выходки, чтобы вы соответствовали будущему рангу герцогини. Но я ошибался. Мне нужно было жениться на женщине одного со мной положения, как я всегда и был намерен, на утонченной леди, которая знает, как вести себя в любых обстоятельствах. Но главное, – продолжал он еще более яростно, – она была бы женой, которая дарила бы преданность в первую очередь мне – своему мужу. Господи, каким дураком я был – жениться по любви!