Она вздрогнула, но повиновалась.
– Вот так, так, я хорошо тебя обучил. – Он вытащил пальцы у нее изо рта и долго облизывал их. – На колени!
Она медленно опустилась на мраморный пол, остудив воспаленную кожу. Улыбнулась, голова ее откинулась назад, она закрыла глаза. Сжала в ладонях огромный фаллос, выпирающий сквозь туго натянутый шуршащий шелк. Распустила шнурок, стягивающий шаровары, и стащила их вниз. Он вцепился ей в волосы и уткнул ее лицо себе в пах.
– Так, так, – прошипел он, когда ее губы плотно сомкнулись вокруг его плоти. Покачиваясь, просунул фаллос еще глубже. – Хорошо, умница. Ты способная ученица. – Дыхание со свистом вырывалось у него из глотки. – Ах, как хорошо! Твой муж догадывался, что ты сидишь у меня под столом, когда заходил ко мне в лабораторию?.. Так, так! Он очень болтлив, твой муж... Ах, еще, еще!.. Мне было приятно наблюдать, как движутся его губы, как сверкает между ними язык... А его женушка тем временем сидела на коленях под моим столом и ее язык вызывал у меня еще большее наслаждение. В ту ночь оно было особенно долгим. Так, так, сильнее. – Он схватил ее за волосы, удерживая голову в неподвижности и ввинчиваясь ей в рот. – Я оставлю тебя... еще лучше... обученной... чем когда... Айа-а-а! – взвизгнул он, содрогаясь всем телом, и поток турецких слов хлынул в полутемное пространство спальни.
Постояв немного, Онцелус за волосы приподнял Лиз с пола, сдавил ее нижнюю челюсть и хищно поцеловал.
Лиз пыталась вырваться, но он держал ее крепко, прижимая к себе, пока не затихли отголоски его оргазма. Она попятилась, упала на высокое ложе.
– Что значит «оставлю»? – выдохнула она, утирая губы тыльной стороной ладони.
Он перешагнул через шаровары, скинул шлепанцы и подошел к Лиз во всей своей наготе. Одной рукой схватил за горло и опрокинул на спину.
– Что сказал, то и значит.
Он просунул два пальца ей между ног и начал двигать рукой.
– Нет, нет! – крикнула она, отползая.
Его пальцы теребили маленький набухший кусочек плоти, и Лиз почувствовала, как все тело охватывает знакомая дрожь возбуждения.
– Нет, – шепотом повторила она, зная, что бессмысленно отрицать желание, сжигающее ее там, где копошится его рука.
– Не нет, а да. Вот по каким радостям ты томишься под своей бледной европейской кожей. – Он снова с силой вонзил в нее пальцы, и Лиз дернулась в ответ.
– Ах! – Она вздохнула, зажмурилась и начала елозить бедрами в такт его продвигающимся все глубже пальцам.
– Ты жаждешь сладкой измены своего тела. Жаждешь последних моментов совокупления с бросающим тебя любовником. – Пальцы безжалостно терзали ее нутро.