Его слова глубоко задели Катье.
– Что ж, играй, – сказала она, вырвав руку. – Иди к дьяволу, англичанин! Ты так хорошо поместил между ним и собой мою жизнь, что от нее камня на камне не осталось. Так и быть, я скажу Клоду. Но если с моим сыном что-нибудь случится, я до конца дней буду проклинать тебя.
Вонзив пятки в бока лошади, она умчалась от его ответа и от него.
Катье глядела на Клода, вольготно развалившегося в обитом парчой кресле зеленой гостиной. Карточные столики убрали, оставили только ковры и ряды стульев вдоль стен. Маркграф наблюдал, как слуги снимают со стены «Трех граций».
Терзаясь гневом и отчаянием, она прискакала в замок и потребовала свидания с Клодом, боясь, что ее решимости надолго не хватит.
– Вы становитесь обузой, Катрин, – произнес Клод, поднимаясь ей навстречу.
– Мне надо с вами поговорить. – Она взглянула на слуг. – С глазу на глаз.
– А куда это вы ездили? К давешнему любовнику?
Катье отвела взгляд. Лучи закатного солнца подчеркивали румянец на ее щеках. Клод ухватил ее двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– Ходят слухи, что вы путаетесь с англичанином. Это правда? Неужели Торн спит с вами? Ну, говорите же, бледная мышка! – Он провел пальцами сзади по ее шее и запустил их в волосы. – А может, не такая уж мышка? Торн дикий мужчина. Я знавал его лет десять назад, в Вене. Он был совсем юнец, но уже тогда мы все завидовали его необузданному нраву. Женщины стекались к нему со всех сторон, точно ручейки в бурную реку. Но в той реке было слишком много порогов для этих изнеженных созданий. Я был склонен считать вас одним из них. – Он больно потянул ее за волосы. – Неужели вы и впрямь способны удовлетворить дикого мужчину? Быть может, Филиппа и не стоило жалеть?
Катье бил озноб.
– Прошу вас, Клод, – еле выдавила она, – не трогайте меня. Я пришла поговорить с вами, и только.
– Позже, Катрин. – Он выпустил ее волосы. – Исповеди после обеда так утомляют.
– Но, Клод, мне в самом деле необходимо... Он повелительно махнул рукой лакею.
– Проводите мадам де Сен-Бенуа в ее покои и проследите, чтобы она их не покидала.
Катье опешила.
– Что? Как вы...
– Слушаюсь, Ваше Высочество. – Лакей вытянулся перед ней, скрестил руки на груди; лицо у него было непроницаемое.
– Меня ждет отдых, Катрин.
Она колебалась, и он нетерпеливо взглянул на нее. Храбрость изменила ей.
– Клод, прошу вас! Я хочу... Маркграф брезгливо поморщился.
– Я повинуюсь только своим желаниям, дорогая моя. Зарубите это на своем носике. И если, скажем, я пожелаю преступить закон в отношении своей невестки, то и от церкви можно откупиться. Либо откупиться, либо разрушить ее, как аббатство Святого Криспина. Даже слуги Божьи хорошенько подумают, прежде чем вызвать неудовольствие маркграфа Геспер-Обского. А уж вам тем более не советую.