– Мы здесь одни, – откликнулся Торн в ответ на ее невысказанный ужас.
Она, не глядя, кивнула: не хотелось снова смотреть в эти синие глаза, следящие за каждым ее движением. Она собрала остатки храбрости и перестала озираться по сторонам.
Найдя в стойле пустой старый ящик, с трудом выволокла его на середину амбара: вполне сойдет за стол.
– Какого черта вам понадобилась эта рухлядь? – послышалось сзади.
– Только свиньи едят на соломе.
– Прекратите испытывать мое терпение, женщина. – Он стянул мундир, бросил его на седло и вышел к ней в камзоле и в рубахе.
Она хорошо помнила, что Филипп без мундира сразу терял свой бравый вид и даже казался ниже ростом. Не зря говорят: мундир делает солдата. Но Торн, как ни странно, не утратил ни выправки, ни воинственности.
Он перевернул ящик и носком ботфорта задвинул в угол окровавленную солому, чтоб не маячила перед глазами.
– Спасибо, полковник. – Ее зубы выбивали дробь.
Она повернулась к нему спиной, присела перед ящиком и раскрыла мешок. Первой мыслью было взять какой-нибудь кусок, забиться в угол и поесть в одиночестве. Она вся пылала от негодования. Пальцы наткнулись на горлышко бутылки. Сейчас возьму и расшибу об его голову.
Но вдруг ее охватило раскаяние, и она мягко поставила бутылку на ящик. Так не годится, Катье. Он не станеттебя бесить, если ты ему не позволишь. Она вытащила каравай хлеба, маленькую головку сыра и две оббитые кружки.
В ней опять проснулась владелица замка. Нет, все будет так, как она захочет! Встала, вытащила платок из кармана накидки – голые доски выглядят чересчур неприглядно – и застелила их тонким полотном.
Так-то лучше. Вышитые на полотне гиацинты мгновенно скрасили вид неструганых досок.
В Сен-Бенуа она старалась сделать так, чтобы все было красиво. Пусть шелк и парча поистерлись, зато на столах и буфетах всегда были свежие цветы, а над дверями и в шкафах висели пучки ароматных трав. Она снова взглянула на гиацинты: чем не цветы?
Услышав позади шуршание соломы, Катье обернулась. Торн стоял и смотрел на нее, уперев руки в бока.
– Полковник Торн... – начала она и умолкла. Тишину нарушили шум воды и негромкое чавканье коня, жующего сено.
Две длинные волнистые пряди выбились из ленты, что стягивала сзади темные волосы Торна. Он сорвал эту простую ленту и тряхнул своей львиной головой.
Собравшись с духом, Катье кивнула на только что накрытый стол.
– Полковник Торн, не откажитесь разделить со мной скромную трапезу. Еды, правда, мало, но сыр свежий, фламандский.
Он глядел на нее из-под нахмуренных бровей. На миг ей стало страшно. Она обошла ящик с другой стороны, чтобы положить меж ними хоть какую-то преграду.