— Дурак я, — грустно признался Иван. — Но не сфинкс.
Кубатай расслабился и улыбнулся:
— Знаю. Это так... на всякий случай. Работа такая. Иван, ты меня уважаешь?
— А как же!
— Хорошо... — Кубатай погрузился в молчание. Из избы доносились голоса боянов, разучивающих новую былину.
— Кубатай, а, Кубатай! — подал голос Иван. — Поехали со мной!
— Зачем? Мне и тут хорошо!
— Я тебе вопросы буду задавать, а ты — отвечать мудрено!
Кубатай заколебался.
— Нет, тут веселее...
Иван, которому страсть как не хотелось прибегать к крайним мерам, достал из кармана пригоршню семечек. Глаза у Кубатая вспыхнули ярче, чем полярная звезда на пару с Венерой.
— Иван... Дай щелкнуть разок...
— На, — согласился добрый Иван. И тут ему пришла в голову поистине гениальная идея. Уже вторая за день!
— У меня дома мешок таких, — небрежно сказал он. — Два мешка. Три.
Кубатай похлопал его по плечу:
— Хороший Иван... Хороший русский Иван... Семечка...
— Поехали, я тебе полмешка отсыплю! — пообещал дурак.
— Летс гоу! — непонятно воскликнул Кубатай. Через минуту они уже сидели на Ивановом Гнедке, который мерно трусил к Марьюшкиному дому. Вдали противными голосами кричали дикие попугаи. Дорогу перебежал черный бабуин, и Иван сплюнул через левое плечо — от дурного глаза. Сплюнул не совсем удачно, но Кубатай не обиделся, потому что дремал. Проснулся он лишь у самого дома, и сонно спросил:
— Иван, Иван... А ты не Стас?
— Нет, — дурея больше обычного ответил Иван.
— И даже не его старший брат Костя?
— Не знаю таких, — осторожно промолвил Иван. Кубатай вздохнул.
— Эх, был у меня такой друг... Маленький, но настоящий. Всерьез меня принимал.
Сообразив, что в душе Кубатая задеты какие-то сентиментальные струны, Иван молчал.
— Эх, — вздыхал Кубатай. — И как же я их не укараулил? Такая общность душ, как у нас со Стасом, раз в пятьсот лет бывает! Мы бы с ним охотились вместе, на пры... на сапогах-скороходах прыгали, диверсии учиняли...
— А где твой друг-то? — поинтересовался Иван. — Басурманы в полон увели? Враз отобьем!
Но Кубатай только вздыхал и повторял вполголоса:
— Всерьез... всерьез... Как взрослый к взрослому относился...
Так, с полупротрезвевшим Кубатаем за спиной, Иван и въехал на просторный Марьюшкин двор. Из хором доносился дружный храп тридцати трех богатырей.
— Где семечки? — начиная что-то подозревать спросил Кубатай.
— В подполе, — схитрил Иван. — Пойдем.
И они пошли.
Очутившись в каменном подполе, уставленном бочками с медовухой и мешками с кокосами, Кубатай вмиг протрезвел полностью.
— Где семечки? — тревожно озираясь спросил он.