– Пора двигаться, – сказал стражник узнику, застывшему на краю трапа.
Тот кивнул и сощурился еще больше, заметив на причале двоих. Толстого, светловолосого, в дорогом темно-красном пальто и со стеком с серебряным набалдашником, сверкавшим на солнце. Второй был старше, одет не так броско, но элегантно. Оба с интересом смотрели на узника.
– Это сэр Гордон? – спросил один из мальчиков у отца.
Отец кивнул.
– Кто он? – буркнул второй мальчик, глядя на господ.
– Тот, кто нас сюда отправил, – сказал первый мальчик. – Обвинил нас в том, что мы его обокрали. Тот, кто солгал!
– Тихо, тихо, – пробормотал отец, не отводя глаз от парочки.
– А второй кто? – спросил сын.
– Не знаю, хотя должен бы знать, – встревожено сказал отец. – Попытаюсь вспомнить.
– Эй вы! Я сказал, пора двигаться, – крикнул стражник и поднял дубинку.
– Запомни его лицо! – сказал узник сыну. – И никогда не забывай!
– Ни за что не забуду, обещаю! – сказал мальчик.
Два других мальчика тоже кивнули.
Высоко держа голову, мужчина стал спускаться в трюм. Он остановился, потому что сын попятился, и ласково произнес:
– Мы вернемся, я тебе обещаю.
И пошел дальше, сын последовал за ним. Все четверо, держась за руки, спустилась в черноту трюма.
День был на исходе, однако заключенные не могли считать часы в непроглядной тьме плавучей тюрьмы. Наконец, даже они поняли, что наступила ночь. Но заснуть удавалось немногим.
– Не бойтесь, – послышался голос мужчины, обращенный к мальчикам. Они сидели на жестком полу и ждали утра, когда начнется их путешествие в неизвестность.
И так сильна была власть в его голосе, так велико доверие мальчиков к отцу, что они послушались, несмотря на страх. Они свернулись калачиком и, наконец, заснули. Только он остался на страже – не спать, сидеть и строить планы. Он не знал, куда его повезут, доедет ли он. Но он всей силой души надеялся увидеть, что мальчики доедут и в один прекрасный день вернутся домой.
Англия1815 год
Посетитель запаздывал. Ну и что? Ему не обрадуются в любой час. Тем не менее, когда с первой звездой на багряном небосклоне карета прогрохотала к дому, ей навстречу выбежал конюшенный. Из десятков окон из-за занавесок на прибывшего уставилось множество пар глаз.
Распахнулась дубовая дверь, дворецкий и лакей застыли на пороге.
Через миг дверцы кареты открылись, и появился худой джентльмен. Наклонив голову, он замер при виде громадного дома, чей черный массив очерчивали лучи заката. В сумерках невозможно было различить выражение лица прибывшего.
Он вышел из кареты и направился к дому, легко и изящно взбежал по ступенькам, как будто не трясся в карете много часов.