– «Хватаю – И нет тебя. Рука пуста. И все ж Глазами не перестаю я видеть Тебя, хотя не ощутил рукой»[9]. – Гэбриэл искоса глянул на Джоанну и налил себе еще. – Сладостные воспоминания о выступлениях в провинции, Джо, любовь моя. Это было наше первое? Хм, нет, возможно, нет. – В его устах это прозвучало как воспоминание о сексуальных утехах, а не о постановке «Макбета».
Пятнадцать лет назад школьные подруги Барбары все, как одна, просто умирали от питер-пэновской красоты Габриэла, но ей он никогда не казался привлекательным. Как, кстати сказать, и Джоанне Эллакорт: та в ответ одарила его улыбкой, которая таила в себе острое жало – по другому поводу.
– Дорогой, – ответила она, – разве я могу когда-нибудь забыть? Ты пропустил десять строк в середине второго акта, и я тащила тебя до конца. По правде говоря, последние семнадцать лет я ждала, когда «вода этих морских пучин от крови покраснеет»[10].
Гэбриэл фыркнул.
– Сука из Уэст-энда[11], – объявил он. – Умеет же сформулировать.
– Ты пьян.
Что, конечно, походило на правду. И словно в ответ на это обвинение, Франческа Джеррард неловко поднялась с дивана, на котором сидела вместе с братом, лордом Стинхерстом. Видимо, она хотела взять ситуацию под контроль, сохранить статус хозяйки гостиницы, пусть даже рискуя выставить себя в смешном виде. Она повернулась к Барбаре.
– Если бы мы могли выпить кофе… – Ее рука взметнулась к снизкам разноцветных бус, которые она носила на груди как кольчугу. Прикосновение к ним, казалось, придало ей мужества. Она снова заговорила, на этот раз более властно: – Мы бы хотели выпить кофе. Не могли бы вы это организовать? – Когда же Барбара не ответила, она повернулась к лорду Стинхерсту. – Стюарт…
Он заговорил:
– Я был бы очень признателен, если бы вы это устроили, – сказал он Барбаре. – Кое-кому из присутствующих хочется протрезветь.
Барбара с удовольствием подумала о том, сколько у нее еще будет возможностей поставить графа на место.
– Прошу прощения, – резко ответила она, оборачиваясь к леди Хелен. – Если вы сейчас пойдете со мной, полагаю, инспектор захочет побеседовать с вами с первой.
Леди Хелен Клайд чувствовала некоторую вялость, шагая к двери библиотеки. Она решила, что это из-за голода, ведь они почти ничего сегодня не ели, и вообще этот бесконечный и кошмарный день, страшный дискомфорт оттого, что на тебе только ночная рубашка, и многочасовое сидение в этой комнате, где холод пробирает до костей и откуда нельзя отлучиться. Добравшись до двери, она запахнула на себе пальто – стараясь изобразить этакую небрежность – и вышла в холл.