И потому я стояла у кинотеатра и плакала. Он не пришел, билеты пропали. Мне было холодно и одиноко.
Мое сердце скулит и плачет,
Словно пес, потерявший свой дом.
Ничего для тебя не значу,
Ни к чему говорить о пустом.
Ты не ищешь той тихой пристани,
Где тебя будут верно ждать.
Ты в душе моей просто выспался
И наутро ушел опять.
Да, тогда я еще писала стихи… И еще я помню, что на одну мою стипендию, хоть и повышенную (отличница!), я не могла снимать эту комнату. Мои родители уже привыкли к моей самостоятельности, ведь я сама сбежала от их нелюбви и постоянных ссор.
В общем, я стояла у кинотеатра и ревела, жалея себя и пропавшие билеты в кино. А потом, утерев слезы, пошла ловить такси. Не хотелось, чтобы в автобусе все глазели на мою опухшую от слез физиономию. Остановился частник на синих «Жигулях», спросил, сколько заплачу. Я отмахнулась: «Мне все равно. Сколько скажете».
Успокоилась в теплой машине, закурила. Когда мы были уже у самого дома, где я жила, на окраине, я вдруг вспомнила, что сегодня мне придется одной топить печь – и сегодня, и завтра, и всегда… А бросить этот барак и вернуться к родителям – нет, даже думать об этом не хотелось. Ну и пусть! Я рассчиталась и хлопнула дверцей.
В комнате было, как всегда, холодно – март все-таки. Я вздохнула, вышла на улицу и села на кривое крыльцо. «Жигуленок» стоял на том же месте. Водитель вышел из него и сел рядом со мной. Молчание тянулось долго, и мне почему-то не хотелось, чтобы он уходил. Незнакомый человек, он не пытался фальшиво сочувствовать и задавать ненужные вопросы, а просто, как мне казалось, излучал какое-то тепло, от которого мне становилось легче. Даже не тепло, а отчетливую жизненную энергию. Хотя не произнес ни слова. И вдруг мы одновременно встали, он открыл мне дверцу своей машины, потом сел за руль и уверенно и спокойно поехал. Какая-то тупая оторопь не давала мне ни думать, ни говорить. Я просто чувствовала необъяснимое спокойствие, красная лампочка тревоги в моей голове не подавала никаких сигналов. Мы ехали и ехали, я курила и – совершенно трезвая и далеко не глупая девочка – была словно в какой-то отключке.
Когда ощущение времени и пространства вновь посетило меня, оказалось, что мы катаемся уже больше часа по Кольцевой дороге. Незнакомец спросил, как меня зовут. Я нехотя отвечала на его вопросы и вдруг обнаружила, что он свернул с Кольцевой и мы мчимся по какой-то лесной дороге за пределы города. За окном ночь, фонарей, конечно, нет, только луна и свет фар редких встречных машин. Тут мне стало страшно. «Куда мы едем?» – спросила я. Он молчал. Мысли лихорадочно завертелись: а вдруг маньяк, бандит, я ведь его первый раз вижу.