– Уже лучше. Теперь еще раз, но громче.
И наконец Пилле хрипло прокричал:
– Невежда, господин фельдфебель!
– Встать в строй! Есть тут еще невежды?
Ради для смеха я отозвался. Потом услышал, как Францл рядом пробормотал:
– Со мной этот номер не пройдет.
Однако рябой его услышал.
– Отставить разговоры! Ты кто? – Он уже догадался, что мы трое были друзьями.
Но Францл сразу не ответил. Францл ростом выше метра восьмидесяти и крепкого сложения. Если его разозлить, его мягкие карие глаза превращаются в щелочки и он становится похож на пантеру, готовую к прыжку. Наконец, голосом, прозвучавшим так уверенно, что не оставалось никаких сомнений, он прокричал:
– Рядовой Пилле и я в одном ранге, господин фельдфебель!
И вопрос был исчерпан.
* * *
В обеденный перерыв, вернувшись из столовой, мы обратили внимание на державшегося особняком парня, явно старше нас. Он сидел согнувшись на лавочке неподалеку.
– Посмотри на него, – сказал Пилле. – Что это с ним?
Когда мы подошли ближе, маленький человек поднял голову, и мы увидели, что он носил толстые роговые очки. Пилотка, слишком большая для него, была надвинута на голову так, что закрывала уши. Он выглядел бы комично, если бы не его жалкий, потерянный вид.
– Господи! Он плачет!
– Они его до смерти запугали, – предположил Францл.
Вилли присоединился к нам в казармах, а через пару минут вошел Шейх. Страдающий плоскостопием и склонный к полноте, он с трудом доковылял до стула и плюхнулся на него, тяжело дыша и вытирая пот со лба.
– Ох, моя больная спина, – проревел он, обмахиваясь носовым платком. – Ну и жара! Рубашка прилипла к моей мощной груди. – Когда Пилле засмеялся, Шейх гаркнул: – Заткнись, ты, долговязый растяпа! Тебя бы в ту мельницу, через которую нас протащили, твоим родителям пришлось бы искать другого наследника.
Именно Пилле первым придумал ему прозвище Шейх, потому что тот, несомненно, был самым ленивым малым в нашем классе. Он всегда у кого-нибудь списывал домашние задания, прежде всего у Пилле, и того это всегда бесило. Поэтому, говоря о Курте Юнглинге, он всегда называл его «этот проклятый Шейх».
Теперь Шейх повернулся к Вилли за подтверждением:
– Давай посмотрим правде в глаза. Эта скотина Майер вытряс из нас всю душу, разве не так?
Вилли слегка пожал плечами и ответил мягко:
– Это верно. Нам всем досталось.
По природе Вилли был слишком чувствителен для армейской жизни. У него были тонкие, почти девичьи черты лица. Он был объектом безжалостных шуток в школе из-за своих мягких темно-рыжих волос. Он был лучшим по успеваемости в классе, но никогда не ходил в любимчиках у учителей: дружба товарищей по классу была для него важней. Вилли носил роговые очки, точно такие, как у парня, которого мы видели плачущим.