– Вот это история, – сказал Шенвэль.
– Может быть, ты расскажешь мне свою? – спросил Лакгаэр. – Ты первый эльф, владеющий мертвой силой, но не последний, думается мне.
– Это вряд ли, – сказал Шенвэль. – Видишь ли, способность управлять Чи – это врожденная, генетическая способность организма. Что же касается мертвой силы, то это способность привнесенная, искусственная. Дар Ящера избранным.
– Но тебе же она передалась по наследству! – возразил Лакгаэр. – Твоя мать...
Шенвэль покачал головой.
– Это очень долго объяснять. Коротко говоря, способность управлять мертвой силой может передаться по наследству только в том случае, если один из родителей будет тем самым избранным, артефакт, при помощи которого избранный призывает мертвую силу, будет находиться на теле второго родителя в момент зачатия. Это весьма сложное условие. Я не говорю, что это невозможно, но вряд ли все необходимые события совпадут еще когда-нибудь. После войны все Разрушители вернули Пальцы Судьбы в то самое капище, которое ты не смог уничтожить.
– В этом мире повторяется все, – сказал Лакгаэр. – Но если ты не хочешь говорить – ладно.
Шенвэль вздохнул.
– Зови слугу, – сказал он. – Пусть принесут письменные принадлежности. Мне нечем расплатиться с тобой за гостеприимство и за все те неприятности, что я тебе причинил, кроме знания, которого ты так жаждешь...
Лакгаэр позвонил в серебряный колокольчик. Явились слуги, убрали со стола остатки трапезы, принесли письменные принадлежности и десерт – кувшин шербета, фруктовый салат для старого эльфа и чашу с мороженым для Шенвэля.
* * *
Удобную бухту на восточной стороне Круки завалило обломками камней, и Марфору пришлось пристать на западной части острова. Сегодня была его очередь дежурить в водном патруле. По правилам, патрульный не мог отлучаться от линии бакенов, деливших залив Рабина на эльфийскую и человеческую акваторию, но Марфор не утерпел. Эльфу очень хотелось увидеть своими глазами, что произошло с островом. Да и дежурство являлось чистой воды формальностью. Марфор работал в патруле с момента установления границ, и за это время ни одна лодка с человеческой стороны и близко не подошла к разделительной линии.
Эльфу с большим трудом удалось взобраться на верхушку Круки. Удар обнажил скальные породы, из которых был сложен остров, и хорошо знакомые тропинки исчезли, сменившись крутыми обрывами с глубокими трещинами. Черный, в прожилках, кварц соседствовал с серыми известняками. «Так выглядит, наверно, поверхность Ифиль», – подумал Марфор. Эльф дошел до узкой полосы алого гранита, казавшегося языком в задранной к небу черной пасти оборотня, и остановился в задумчивости. Сочетание выглядело слишком красивым, чтобы быть естественного происхождения. У Марфора появилось подозрение, что Крука создана магами древности для каких-то своих целей. Эльф двинулся дальше, добрался до глубокой трещины, расколовшей остров почти ровно напополам, и остановился. Марфор толкнул ногой камешек, лежавший на краю пропасти, чтобы по звуку определить ее глубину. Ждать пришлось долго. Крука, похоже, был расколот почти до самого основания. Марфор в который раз порадовался, что на острове никто не жил. Эльф рассеянно посмотрел на противоположный берег залива. Набережную Зеленого мыса, разгромленную волной в ночь разрушения замка, уже привели в порядок, и сейчас по ней гуляли празднично одетые люди. Сегодня мандречены отмечали день летнего солнцеворота, Купайлу, как они называли этот праздник. У эльфов сегодня вечером тоже должно было пройти торжество по случаю Мидаёте. Марфор растянулся на теплом камне. Эльф лежал, глядел в синюю высоту неба и бездумно следил за полетом чаек.