Она глубоко вздохнула. И вдруг почувствовала себя очищенной от искушения. Свободной.
Как и обещала Балларду, домой она не поехала. А вместо этого двинулась на запад, в направлении автострады номер 95, которая широким полукругом огибала окраины Бостона. Она остановилась в первом попавшемся мотеле. В номере пахло сигаретами и мылом. Крышка унитаза была опоясана стерильной лентой, в ванной стояли пластиковые стаканчики. Сквозь тонкие стены слышался шум транспорта. Она не помнила, когда в последний раз останавливалась в таком дешевом захудалом мотеле. Позвонила Рику – короткий разговор на полминуты, только чтобы сообщить, где она находится. После чего она отключила мобильник и легла в постель на обтрепанное белье.
В ту ночь она впервые за неделю спала абсолютно спокойно.
"Меня никто не любит, меня все ненавидят. Наемся-ка червей, червей, червей, червей!"
Прекрати!
Мэтти закрыла глаза, стиснула зубы, но дурацкая детская песенка все не отставала. Назойливая мелодия все крутилась в голове, вызывая в памяти слова о червях.
"Правда, не я буду есть червей, а они меня".
Эй, подумай же о чем-то другом! О приятном, красивом. Цветы, платья. Белые платья из шифона, расшитые бисером. День свадьбы. Да, думай об этом.
Она вспомнила себя в комнате для невест методистской церкви Святого Иоанна. Разглядывая себя в зеркале, она думала: "Сегодня лучший день в моей жизни. Я выхожу замуж за человека, которого люблю". Вспомнила, как мама зашла в комнату, чтобы помочь прикрепить фату. Она склонилась над ней и, вздохнув с облегчением, произнесла:
– Я и не надеялась дожить до этого дня.
Дня, когда наконец ее дочь возьмут в жены.
И вот сейчас, спустя семь месяцев, Мэтти вспомнились слова матери, которые показались ей не слишком-то добрыми. Но в тот день ничто не могло омрачить ее радости. Ни утренняя тошнота, ни убийственно высокие шпильки. Ее не смутило даже то, что Дуэйн выпил много шампанского и уснул в отеле еще до того, как она вышла из ванной. Все казалось пустяком по сравнению с тем, что она стала госпожой Первис и вот-вот начнется ее новая, настоящая жизнь.
"И вот теперь она закончится здесь, в этом ящике, если только Дуэйн не придет на помощь.
Он ведь спасет меня, правда? Он хочет, чтобы я вернулась".
Думать об этом было еще тяжелее, чем о червях. Смени тему, Мэтти!
"А что, если он не хочет вернуть меня? А вдруг он все время ждал, что я исчезну и он останется с той женщиной? Что, если это он..."
Нет, только не Дуэйн. Если бы он хотел ее смерти, стал бы он держать ее в этом ящике? Живую?
Она глубоко вздохнула, и ее глаза наполнились слезами. Она хотела жить. Она была готова изо всех сил бороться за жизнь, но не знала, как выбраться из этого проклятого ящика. Вот уже целую вечность она думала только об этом. Барабанила по стенкам, стучала по крышке. Мелькнула мысль разобрать фонарик на части и смастерить ... но что?