Я достал саксофон из футляра и приготовился играть. Каждый урок начинался с того, что я пытался воспроизвести "Колыбельную" Джорджа Кейблса, которую впервые услышал на компакт-диске Фрэнка Моргана. Мелодия была медленная, несложная, но исполненная истинного чувства, одновременно печальная и радостная. Песня была короткая, звучала в записи всего полторы минуты, повествовала об одиночестве в этом мире. Я решил, что если я научусь хорошо играть ее, этого будет достаточно. Ничего большего мне не нужно.
Сегодня "Колыбельная" казалась мне похоронным маршем. Пока играл, я думал о Марте Гесслер. Я словно видел ее портрет в газете и на телеэкране в одиннадцатичасовом выпуске новостей. Я вспоминал, как моя бывшая жена рассказывала, что одно время они с Мартой были единственными женщинами – специалистами по раскрытию банковских грабежей. Им досталось немало насмешек и оскорблений от мужчин, прежде чем они доказали, что работают не хуже их. Они выследили и взяли бандита Тустепа, которого так назвали, потому что он всегда уходил с добычей, пританцовывая.
Я играл, а Шугэ Рей смотрел, как я перебираю пальцами клавиши, и одобрительно кивал. Потом закрыл глаза и стал притоптывать в такт. Когда я закончил, он открыл глаза и улыбнулся:
– Получается.
Я покачал головой.
– Только табак из груди надо выдавить, чтобы легкие в полную силу работали.
Больше года я не притрагивался к сигаретам, но раньше выкуривал по две пачки в день, и мои легкие уже не могли работать в полную силу. Иногда вдувать воздух в трубку было так же трудно, как катить валун в гору.
Я играл еще минут пятнадцать, сначала пытаясь подражать Колтрейну с его любимыми "Глазами души", а потом одолеть коронный номер Шугэ Рея "Милое местечко". Вещь была сложная, полная звуковых перепадов и причудливых ритмических фигур. Я часто играл ее дома, чтобы затем угодить старику.
В конце укороченного урока я поблагодарил учителя и спросил, не нужно ли ему чего-нибудь.
– Только музыку, – промолвил он.
То же самое он отвечал всякий раз, когда я спрашивал. Я положил саксофон в футляр и вышел из зала.
Когда я направлялся к выходу, в коридоре появилась Мелисса Ройл. Я улыбнулся ей:
– Здравствуйте, Мелисса.
– Привет, Гарри. Как прошел урок?
Мелисса Ройл приезжала сюда навестить мать, страдающую слабоумием. Та не помнила, кто она и где находится. Мы познакомились с Мелиссой на рождественском обеде и сталкивались друг с другом во время посещений. Вскоре я заметил, что она приурочивает свой приезд к моим занятиям в три часа дня. Пару раз мы посидели за чашкой кофе, а однажды я даже сводил ее в "Каталину". Мелисса сказала, что это интересно, но я понял, что она не разбирается в музыке и равнодушна к ней. Ей было просто одиноко, и она искала кого-нибудь, с кем провести время. Что ж, нам всем одиноко.