– Забудь про это, уже столько воды утекло. Останемся друзьями.
– Я бы рад, но...
– Что "но"?
– Не знаю, захочешь ли ты оставаться мне другом после вопроса, который я должен тебе задать. Он тебе вряд ли понравится.
Киз застонала, причем так громко, что я был вынужден отодвинуть мобильный от уха.
– Гарри, ты меня убиваешь! Ну, выкладывай.
– Я сейчас нахожусь у входа в федеральное здание в Уэствуде. Встречаюсь с человеком из Бюро, его фамилия Нуньес. Но что-то мне не нравится... Скажи, это люди из ФБР, которые не церемонятся? Они разматывают убийство Анджеллы Бентон? Может, Нуньес? И связано ли это с агентом Мартой Гесслер, пропавшей несколько лет назад?
Она молчала очень долго.
– Киз?
– Да-да... Гарри, я оставила тебе сообщение. Не могу я обсуждать такие дела. Ими занимаются, и занимаются активно, поэтому не лезь.
Что я мог сказать? Киз Райдер вдруг показалась мне совсем чужой. Всего год назад я был готов идти с ней в бой. Всего год назад мы могли встать спиной друг к другу и отбиваться от нападающих врагов. А теперь не знаю, поверю ли я ей, если, не получив "добро" на шестом этаже, она сообщит, что солнце взошло.
– Гарри, ты меня слышишь?
– Да. Ты меня оглушила, Киз. Ты единственная, кто мог сравняться со мной в отделе. Ты, которая...
– Подожди, лучше ответь: ты не совершил ничего противозаконного, проводя свою неслужебную операцию?
– Нет.
– Тогда тебе нечего беспокоиться по поводу встречи с Нуньесом. Выясни, что они от тебя хотят. О Марте Гесслер я ничего не знаю.
– Ладно, Киз, спасибо, – произнес я безразличным тоном. – Ты береги себя, там, на шестом этаже.
Я отключил мобильник, прежде чем она могла что-либо добавить, и вошел в здание. Меня проверили "на металл", заставили снять ботинки, прощупали. Я даже не сразу понял дежурного с металлоискателем, когда он велел мне поднять руки. Он был похож на террориста больше меня, но ничего не поделаешь. Надо принимать бой. Наконец я оказался в лифте и нажал кнопку двенадцатого этажа, который на самом деле был тринадцатым, так как вестибюль за этаж не считался. Выйдя из лифта, я попал в приемную, отгороженную стеной из пуленепробиваемого стекла от служебных помещений. Я назвал в микрофон свою фамилию и сообщил, к кому иду. Женщина за стеклом попросила присесть.
Вместо этого я приблизился к окну. Отсюда было видно военное кладбище, раскинувшееся по ту сторону бульвара Уилшир. Мне вспомнилось, как я стоял на этом самом месте двенадцать лет назад, когда первый раз встретил женщину, которая стала моей женой, потом бывшей женой и вечной возлюбленной.