Она оттолкнула мою руку. Настроение у нее испортилось, вернее, она сделала вид, что у нее испортилось настроение, и это меня раззадорило. Ну же, Габриэла, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? У меня полные карманы кокаина – все твое.
Она не отвечала, только криво усмехнулась. Да объясни же мне, в чем проблема. Все люди трахаются. Твой отец трахается. Твоя мать трахается. Твоя мать трахается с друзьями твоего отца, а твой отец трахается со своими пациентками, ну и что?
У Габриэлы был растерянный вид, ее невинная игра под названием «давай трахнемся» явно затянулась.
Скажи, Габриэла: «Я хочу трахаться».
Нет ответа. Габриэла продолжала молча сидеть. Я постарался сдержать свое раздражение.
Слушай, Габриэла, я думал, ты современная девушка. Что тебя смущает, слово «трахаться»? Хорошо. Давай назовем это иначе. Пусть будет «совокупляться». Тебе нравится совокупляться? На мой взгляд, это больше подходит для лошадей, ты не находишь? «Вставить». Вставить – хорошее слово. Ну, давай, я хочу услышать, как ты сама это скажешь. Но Габриэла упорно глядела в пол. А-а, понятно, ты предпочитаешь «заняться сексом». Ну что ж, давай займемся сексом. Оленье словечко. Все наполовину. Какое-то оно недоделанное. У меня такое впечатление, что твои приятели не любят трахаться, они любят заниматься сексом, они залезают на тебя, брызжут спермой и отваливают, по-моему, так не трахаются, как ты считаешь, Габриэла?
Лицо ее было серьезно.
Ну, давай же, Габриэла, я хочу услышать, как ты скажешь: «Трахни меня. Трахни меня, Майкел. Засунь свою здоровую дубину мне между ног». Вспомни про кокаин, Габриэла.
Она прошептала одними губами, но я услышал: «Трахни меня». Что? спросил я. Что ты сказала? Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? Да, ответила она. Тогда говори громче, приказал я. Хочу, сказала она. Говори все полностью: «Я хочу, чтобы ты меня трахнул». Я хочу, чтобы ты меня трахнул, повторила она. А-а, ну теперь понятно, сказал я, раздевайся и ложись на кровать. Она разделась догола, легла. Фигурка у нее была аппетитная, трахаться с ней было бы одно удовольствие. Раздвинь ноги, сказал я. Она раздвинула ноги.
Проблема в том, Габриэла, что сегодня мне не хочется трахаться, сказал я, развернулся и вышел.
Габриэла так и осталась лежать на кровати с раздвинутыми ногами. Подумать только, ведь из-за этой коровы я застрелил человека.
Едва завидев меня, доктор Карвалью вскочил с кровати и попытался дотянуться до телефона. Я опередил его и выдернул шнур из розетки. Жена его была в душе, я слышал, как льется вода. Майкел, произнес он, спокойно. Не делай резких движений. Резких движений не надо делать, когда переходишь улицу, ответил я, а я не собираюсь переходить на другую сторону. Доктор Карвалью метался, прихрамывая, из угла в угол, пижама у него была белая. Снимите пижаму, сказал я, поднимая пистолет, я не хочу запачкать ее кровью, как-то жалко. Приятно было смотреть на доктора Карвалью – голого, хромого, с отвисшим пузом, готового обделаться от страха – очень приятно было смотреть. Я прицелился и выстрелил ему прямо в набитый дерьмом живот.