Король жестом велел Эмили следовать за ним.
Она прошла за королем в башню. Там Генрих сказал:
– Пойдите спрячьтесь, пока мы побеседуем с Дрейвеном. Не показывайтесь, пока вас не позовут. Хью, – обратился он к старому графу, – вы отвечаете жизнью в случае ее неповиновения.
Хью кивнул и отвел дочь в маленькую кладовую позади помоста. Сердце Эмили гулко билось от страха и неопределенности.
Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала знакомый баритон Дрейвена, который приветствовал своего короля.
– Что это значит? – спросил Генрих, смерив презрительным взглядом голого Дрейвена. – Очередное оскорбление, которое вы сочли необходимым нанести нам?
Дрейвен покачал головой:
– Нет, сир. Я бы никогда не стал вас оскорблять – ни словом, ни делом.
– И при этом вы являетесь перед нами голым? – И с этими словами король снял с себя плащ и бросил его Дрейвену. – Прикройтесь.
Дрейвен поймал плащ одной рукой и накинул его на себя.
– Благодарю вас, сир.
Генрих пронзил его строгим взглядом:
– А теперь объясните нам ваш поступок.
Дрейвен взглянул на дальнюю стену, силясь вызвать в своем воображении лицо Эмили. Обретя от этого силу, он произнес:
– Я не хотел, чтобы кто-то неверно истолковал мое поведение, сир. Я пришел, чтобы понести наказание.
Лицо короля омрачилось.
– Значит, вы готовы умереть?
– Да, сир, – решительно ответил Дрейвен.
– И вы ни о чем не жалеете?
Дрейвен покачал головой.
– Ни о чем? – с сомнением переспросил Генрих.
Дрейвен молчал. Да, он жалел об одном: что так и не сказал Эмили о своей любви. А больше всего он сожалел о том, что дал ей возможность оставить его замок.
Но этого он ни за что не скажет Генриху.
– Ни о чем, сир.
Генрих прошел взад-вперед, задумчиво поглаживая бороду.
– Значит, эта девица оказалась так хороша в постели, что вы готовы пострадать и принять смерть без сожалений. Нам придется судить ее…
– Не трогайте… – Дрейвен осекся, поняв, что повысил голос в присутствии короля.
Генрих удивленно поднял брови:
– Ей-богу, Дрейвен, мы впервые слышим, как вы возвысили голос перед кем-то. По крайней мере я говорю о нашем окружении. Вы поступили воистину необдуманно.
– Простите, ваше величество, – извинился Дрейвен и почтительно опустил глаза к полу. – Я забылся.
– Значит, эта леди была права. Вы действительно ее любите?
Дрейвену сдавило горло. Он старался не встретиться с Генрихом взглядом, чтобы тот не прочитал по глазам правду.
– Была ли она также права, утверждая, что именно любовь заставила вас войти в замок, сняв с себя одежду?
Дрейвен ничего не ответил. Да и что здесь можно ответить?