И, тем не менее, она никогда еще не ощущала в себе такой полноты жизни, быть может, потому, что была очень близка к катастрофе – и в буквальном смысле, и в переносном. Она стояла, и под порывами ветра мокрые пряди волос хлестали ее по щекам, а два крепких матроса уговаривали ее сесть и «укрыться за мачтой». Но Эрике очень хотелось увидеть дом Дэниела Маккалема, едва он покажется: она считала, что так ей удастся лучше подготовиться к встрече с «парнем с норовом».
Потом один из матросов – не беззубый и молчаливый, а другой, по имени Карсон, сам себя назначивший ее главным сопровождающим, – хлопнул ее по плечу и крикнул:
– Вон она, мисс! Кресент, самая лучшая естественная гавань в мире, как выражается капитан Маккалем.
– Вы его знаете? – Эрика отвела взгляд от покрытого зыбью моря ровно настолько, чтобы присмотреться к своему «эскорту». – Вы с ним встречались?
– Встречался с ним? – Матрос передернул плечами. – Встречался с его кулаком, вот как я сказал бы. Я не могу представить вас на его семейном древе, мисс. Вы с вашими утонченными манерами – и он с его штучками.
– Он вас ударил? – ахнула Эрика. – За что?
– Не в настроении был. – Матрос снова передернул плечами. – Ничего такого особенного он не имел в виду. Потом поставил мне выпивку и рассказал, как он свалился за борт, когда судно огибало мыс Горн. Попросите его рассказать вам об этом. Правда это или выдумка, уж не знаю, но история что надо!
«Ничего себе, – подумала Эрика. – Бьет ни в чем не повинного приличного человека, потом врет о своих подвигах. О чем я только думала?»
Итак, Маккалем оборачивался для нее сплошным разочарованием. Но в то же время остров оказался таким, о каком Эрика могла только мечтать. Розовый песок пляжа манил ее к себе даже издали. А дом Маккалема – она решила, что это и есть его дом, так как никаких других зданий в поле зрения не находилось, – словно сошел с картины талантливого живописца. Низкий, красивых пропорций, сияющий чистой белизной кирпича.
Эрика так залюбовалась красотой асиенды, что не заметила приближающегося к баркасу пловца, пока мокрая фигура не перевалилась через борт, едва не сбив ее с ног. Воскликнув «О Господи!», Эрика отпрянула, а пловец, отчаянно обхвативший ее обеими руками, при ближайшем рассмотрении оказался маленьким мальчиком.
– О Господи! – повторила Эрика, в свою очередь, осторожно обнимая ребенка. – Ты совсем мокрый, бедняжка. Как же ты попал в такую ужасную передрягу?
– Это никакая не продряга, а баркас, – бодро сообщил ребенок. – Ты что, не знаешь разницы? Мне казалось, что школьные учителя знают все.