Покровитель Эрики опустил свою крепкую руку ребенку на плечо.
– Из какого пекла ты выскочил, сынок?
– Я не твой сынок. И не твоя дочка. И если ты не уберешь свою лапу, мой отец повесит тебя на нок-рее своей «Ночной звезды».
Матрос расхохотался и отпустил пленника.
– Ты, значит, отпрыск Маккалема, верно? Девочка ты или мальчик?
Бросив на матроса укоризненный взгляд, Эрика бережно усадила ребенка к себе на колени.
– Я знаю, что у капитана Маккалема два сына и дочь. Ты, должно быть, его дочка, потому что мальчикам-близнецам всего по четыре года. Скажи, как тебя зовут.
– Меня зовут Полли. – Девочка застенчиво улыбнулась. – Бабушка говорит, что ты, может, и не очень красивая, но сердце у тебя доброе. Но ты такая красивая, что про твое сердце я даже не думаю.
Эрика рассмеялась.
– А ты такая красивая, что у меня слов нет. Но что ты делала в воде? Ведь ты могла погибнуть!
– Погибнуть? Отчего? В этих водах нет никаких акул, мисс.
– Почему она называет вас «мисс»? – спросил матрос. – Я думал, она ваша племянница.
Эрика поморщилась.
– Быть может, тетя не хочет, чтобы она узнала о бо-лез-ни, – по слогам выговорила она.
– Чего? – удивился матрос.
– О болезни, – пояснила ему Полли.
– А кто болен?
– Ты заболеешь, если будешь продолжать вести себя так, как вела только что, юная леди. – Эрика сделала строгое лицо и пристально посмотрела на девочку, надеясь, что та не обратит внимания на перемену темы. – Что сказал бы твой папа, если бы увидел, как ты подплываешь к чужим лодкам в одних только стареньких штанишках?
– Я знала, что это ты, и просто не могла дождаться. Мы с ба увидели тебя в подзорную трубу, только не могли как следует разглядеть лицо из-за этого. – Девочка коснулась пальцем пряди каштановых волос Эрики. – Волосы у тебя красивые.
Эрика легонько взъерошила волосы Полли, остриженные настолько коротко, что трудно было угадать, как бы они выглядели при нормальной длине. Черные до синевы и достаточно густые…
– У тебя волосы тоже очень красивые, – заверила она Полли, – только их надо бы отпустить подлиннее. А таких замечательных ресниц я ни у кого не видела.
– Ресниц?
– Ну да, ресниц, глупышка. Тебе никто не говорил о них? – Эрика ощутила приступ раздражения из-за явно небрежного обращения с этим ребенком. – Неужели никто не сказал тебе о том, какая ты хорошенькая? И о том, как ты ужасно себя ведешь? Подплываешь полуголая к чужим судам. Вот погоди, я скажу твоему отцу, что я об этом думаю!
– Вы собираетесь отругать Маккалема, когда он вернется? – удивился матрос.
– Вернется? – нахмурилась Эрика. – Я считала, что он здесь.