– …с грубой краюхой это, разумеется, не сравнить! – влез бывший проводник.
– И что? – не понял вирусолог.
– А то, что едва вы вошли во вкус, как у вас эту сдобу – раз! – и отбирают. И больше вам ее не видать как своих ушей! И жуй опять свои сухари… Я что хотел сказать, сэр, иногда прикосновение мечты хуже ножа бывает!
Аркаша упрямо насупился, но возразить ничего не смог. Потому что логика в рассуждениях товарища была железная. Только вот выражение лица этого самого товарища почему-то вдруг нехорошо изменилось…
– Хайд, ты чего? Опять вспомнил что-нибудь не то?
– Нет, – честно ответил барон. – Но… такое впечатление, что я имею ко всему этому непосредственное отношение… Проклятая дырявая память!
– Хочешь сказать, что у тебя тоже что-то отобрали? – снова встрял Лир. – Крестьян, например, да?
– Нет, не крестьян… Но отобрали… что-то… – медленно выговорил Хайден, силясь ухватить за хвост стремительно ускользающее воспоминание о чем-то невероятно счастливом… светлом… о чем-то, что у него когда-то было… Бесполезно. Мысль ушла…
– Ладно, Хайд, не напрягайся! – сказал Ильин, потрепав товарища по плечу. – Это временное. Ты все вспомнишь постепенно. Это я тебе как врач обещаю…
А для себя он окончательно решил, что не хотел бы, чтобы несчастный барон это «все» взял и вспомнил. С таким лицом о приятном не думают. Что-то, видимо, было такое у человека в жизни, что вообще лучше стереть из памяти, и точка…
Изнутри фургона неясно доносилось утешающее воркование сердобольной испанки и голос феникса:
– Разве можно поверить? Всемогущее Солнце затмил для меня твой светлый лик! Почеши под клювом, пожалуйста, мне никак…
– Да вы поэт, батенька… – с досадой буркнул себе под нос медик, навострив уши. Бесстыжий Феликс так успешно пользовался своим положением «несчастного калеки», что Аркаше захотелось забить что-нибудь очень большое на все клятвы Гиппократа и придушить этого павлина своими же руками! На сострадание давит, страус несчастный, знает небось, что женщину хлебом не корми – дай пожалеть кого-нибудь… «Вот до деревни доберемся, – мстительно подумал Аркадий, – и я в такой роскошный обморок грохнусь, что даже Хайда проберет. И проваляюсь двое суток подряд… не Лир же за мной будет ухаживать?» На этих приятных мыслях вирусолог и успокоился.
Благодаря сверхъестественной медлительности мула, они добрались до пункта назначения только через несколько часов. Вирусолог успел выспаться, помириться с Кармен и два раза послать любопытного Лира куда подальше с его расспросами по поводу своего внешнего вида. Шорты ему, видите ли, не понравились! Подобное, видите ли, даже дамы в качестве панталон не носят! Хорошо хоть рубашку не обхохотал, морда княжеская… Вот Хайд – золото, а не барон. Ни слова не сказал. Дык – воспитание… А этот как из диких лесов! Хотя что с него взять – столько лет в звериной шкурке пробегал…