- Необитаемый остров… с утроенной силой тяжести, без солнца, затерянный в океане сжатого водорода… повисший в розовой пустоте!
- Тяжесть - это скверно, - признался Михаил Петрович - Иногда мне кажется, что я слышу треск собственных костей. Неужели утроенная?
- Что-то в этом роде. На меньшую не стоило бы обращать внимания.
- Ничего, постепенно привыкнем, - сказал профессор. Глаза его блестели, борода растрепалась, обычно бледное лицо налилось краской. - Зато какой простор для исследований! Мы достанем из кладовых приборы, оборудуем здесь обсерваторию, мы будем наблюдать и вычислять…
- И в один прекрасный час звездолет рухнет в какую-нибудь водородную Ниагару и разлетится в пыль… И это может случиться в любую минуту! Вы понимаете?
- Но ведь может и не случиться? - мягко проговорил Михаил Петрович.
- Дамоклов меч!
- Ну и черт с ним! Плюнь. Или займись кроликами.
Профессор протянул к ним руку.
- Мы не имеем права так рассуждать. Я не хочу краснеть при мысли о том, что о нас подумают, когда найдут через сотни лет. Мы должны работать, черт вас побери совсем. И мы будем работать.
И тут что-то случилось. Послышался сухой скрежет. Звездолет сильно качнуло. Пол накренился. Упала и покатилась к стене бутылка. Сдвинулись с места банки и свертки. Снова раздался отвратительный звук ножа по стеклу. Что-то захрустело, гулко треснуло. Пол качнулся еще раз, медленно принял прежнее положение и замер. Розовый свет померк.
- Ого! - спокойно произнес Северцев. - Это что-то новенькое… Надо посмотреть.
Кряхтя от натуги, охая и поддерживая друг друга, они поднялись к иллюминатору. И то, что они увидели, показалось им похожим на сон.
Звездолет медленно проплывал над вершиной громадной серой скалы, основание которой тонуло в розовой дымке. Рядом поднималась другая скала, голая, отвесная, изрезанная глубокими прямыми трещинами. А за ней вырастала целая вереница таких же острых крутых вершин, молчаливых, загадочных, непонятных… Эта фантастическая горная страна, так неожиданно вынырнувшая из непостижимых недр планеты, потрясла людей. Это был как бы привет из привычного мира твердых предметов, увидеть который они уже не надеялись. Беньковский бормотал что-то, то и дело крепко потирая щеки ладонью. “Колдовство, колдовство”, - повторял негромко Северцев. А Михаил Петрович смотрел во все глаза, провожая взглядом проплывающие под ним вершины и пропасти.
- И вон… еще! - услышал он голос Беньковского.
Выше скалистых зубьев из розового тумана выступил темный бесформенный силуэт, вырос, превратился в изъеденный обломок черного камня и снова скрылся. Сейчас же вслед за ним появился другой, за ним третий… А вдали, едва различимая, бледным пятном светилась округлая сероватая масса.