– А сколько мы получили? – спросил Ислам.
Лана показала четыре пальца.
– Потрясающе, – воскликнул Ислам, – я теперь буду к тебе только на «вы» обращаться, то есть к вам.
– Это еще почему?
– Человек, сдавший экзамен по математике на четыре, заслуживает уважения, – пояснил Ислам.
– Да я списала, – простодушно сказала девушка.
– Чистосердечное признание заслуживает еще большего уважения, – заявил Ислам, – пожалуй, я сзади буду идти.
– Да ладно тебе, – засмеялась девушка, – иди рядом, все польза какая-то.
– Вот как, – удивился Ислам, – это какая же?
– Не пристают.
– А-а, действительно положительный момент налицо. Но зато, как смотрят, – заметил Ислам.
– Да уж, – согласилась девушка, – смотрят. Так смотрят – прямо дырку прожигают.
На улице в самом деле не было ни одного человека, который не проводил бы их взглядом. В провинциальном городе развлечений мало. Они прошли улицу, ведущую к центру города, к перекрестку, к которому выходил своими витринами универмаг. Здесь бездельников было еще больше, вернее, здесь были одни бездельники, не считая, конечно, таксистов, которые бездельничали вынужденно.
– Ты торопишься? – спросил Ислам. – Погуляем, может быть?
– Не, не могу, умираю от голода, извини.
– Да нет, ничего, причина серьезная, я понимаю.
Она что-то уловила в голосе Ислама, посмотрела подозрительно.
– Издеваешься?
– Что ты, кто над тобой будет издеваться, двух дней не проживет, – пообещал Ислам.
– Поживем – увидим, – заявила Лана.
– Хочешь газировки? – предложил Ислам.
– Нет.
– А мороженого?
– Нет.
– Почему?
– Аппетит не хочу перебивать. Дальше не ходи. Здесь расстанемся.
– До дома далеко же еще.
– Там на углу, в киоске, наш сосед работает, увидит – матери скажет.
– Вечером встретимся? – спросил Ислам.
– Не могу, вечером отец с братом уезжают, мы с мамой провожать пойдем.
– Какой вагон? – деловито спросил Ислам.
– Зачем тебе? – насторожилась Лана.
– Я тоже приду, может, вещи, там, помочь поднести.
– Вот еще, не вздумай, – испугалась девушка, – я вообще с тобой разговаривать перестану.
– Хорошо, не буду, – пообещал Ислам, – вещи подносить, я только издали посмотрю на тебя.
– Ну, издали можно, – согласилась Лана.
– А завтра что ты делаешь?
– Завтра с утра на море пойду.
– С мамой.
– Нет, маме некогда, она поедет в Алексеевку к бабушке, я пойду с соседями.
– Ну, значит, завтра на море и увидимся.
– Ладно, пока.
– Пока.
Ислам повернулся и, насвистывая под нос мелодию из кинофильма «Бобби», пошел обратно. Несколько раз обернулся вслед девушке. На углу выпил газировки, купил кулечек жареных семечек, высыпал их в карман, а кулечек скомкал и бросил в канаву. Канализация в Ленкорани была открытого типа (впрочем, за прошедшие с тех пор тридцать лет там ничего не изменилось, там вообще время течет медленней). Шел, глядя себе под ноги, улыбаясь собственным мыслям. У входа в парк остановился, вспомнив, что не спросил у девушки, где именно на море она будет купаться, но бежать за ней было поздно. Ислам чертыхнулся, что, учитывая символичность имени, было ему совсем не к лицу, и вступил в парк.