– Надежда есть вообще? – спросил Виталик Большой.
Поскольку Виталик Маленький молчал, Ислам ответил за него:
– Надежда всегда есть.
– Я вам расскажу поучительную историю, – изрек Али. – Вот я встречался с девушкой, Надежда ее звали…
– Ладно врать, -• перебил его Виталик Большой, – с девушкой он встречался, с Эльзой, наверное?
Али обиженно замолчал и снова стал насвистывать, на этот раз мотив мейхана.
– Ну и че дальше было? – через минуту спросил Виталик Большой.
– Да пошел ты, – сказал Али и вполголоса, отбивая ладонями по коленке такт, запел:
Моего места Маштаганский селений
Общежител четвертый отделений
Если будет земилетиресений
Пириходи ко мне в отделений.
Оборвав песню, заметил:
– Эльза, к вашему сведению, со мной не здоровается, потому что я обещал прийти к ней вечером и не пришел, из-за вас, между прочим.
Виталик Большой спросил у Ислама сигарету, но тот покачал головой. Виталик Маленький достал пачку «Авроры», но Виталик Большой скривился и предложил Али:
– Пойдем, брат, сходим за сигаретами, у меня есть сорок копеек, как раз на «Интер» хватит.
– Ара, отвали от меня, – огрызнулся Али, – я с тобой даже двух шагов дороги не хочу пройти.
– Обиделся, – констатировал Виталик Большой. АЛИ, не обращая на него внимания, продолжал вполголоса петь, прищелкивая пальцами:
Лошадь, осел и мотыга,
Вот и все, что было у меня,
И уверенность, что отец женит меня,
Но он дал мне денег и отправил в игорный дом.
Дальше он не знал слов, поэтому, пощелкав еще некоторое время пальцами, замолчал. Солнце клонилось к закату, было тепло и безветренно. Наискосок, через футбольное поле, прошла группа учащихся занимать очередь на ужин. Проводили их взглядами. Гомон птиц в кроне дерева вдруг затих. Подняли головы и увидели в небе парящего коршуна. Хищник сделал круг над полем и, видимо не увидев ничего достойного внимания, улетел в сторону пустырей. Через несколько минут птичий базар возобновился. Студенты теперь потянулись на ужин муравьиной лентой, друг за другом, небольшими группками, что-то живо обсуждая, споря. Видимо, в этом нескончаемом потоке было что-то рефлексообразующее, так как все почувствовали голод.
– Сколько, ты говоришь, у тебя копеек? – спросил Ислам.
Виталик Большой открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент раздался шум крыльев, сильный шум. Над голубятней Рубена вдруг возникло сизо-голубое облако, которое стремительно взмыло вверх, подгоняемое разбойничьим свистом хозяина. Какое-то время они как зачарованные следили за пируэтами голубиной стаи, причем довольно долго, затем Виталик Большой сказал: