Мы расселись, меня впихнули по левую руку от хозяина. Я положила салфетку на колени, и тут мне на плечо легла тяжелая рука. В этот момент я поняла, что чувствовал Дон Жуан, когда его приобнял Командор. Василий Петрович Домовой, переодевшийся в костюм, уселся во главе стола.
Вблизи Василий Петрович оказался до неприличия похож на Чапаева. Колючие пронзительные глаза, четкие, резко очерченные скулы, крупный нос, уверенные размашистые движения и неукротимая внутренняя энергия. Аккуратная стрижка и отсутствие усов, правда, вызывали некоторый дискомфорт. Так и хотелось приложить Домовому чуб и пышную лицевую растительность. Как и на всех высоких сутулых людях, дорогая качественная одежда Домового казалась криво сшитой и заношенной. Будто у пиджака одна пола короче другой, а штанины вытянутые и мятые. Кабинет быстро наполнился запахом новейшего "Versace", дорогих сигар и… денег. Если кто нюхал свежие, оставляющие на белом листе бумаги зеленый след доллары, – должен без труда вообразить себе получившийся коктейль. Домовой скользнул по мне оценивающим взглядом.
– Здравствуйте, Александра Александровна. Мне уже доложили, кто вы и зачем пожаловали. Если вам удастся научить Лику себя по-человечески вести – получите такую премию, что до конца жизни сможете не работать. Меня ее выходки уже достали.
– Здравствуйте, Василий Иванович! – ляпнула я и поспешно исправилась:
– То есть Петрович.
– Еще скажите, что я на Чапаева похож, – вздохнул он.
– Совсем не похожи! – запротестовала я.
– Да? – Василии Петрович уставился на меня немигающим взором.
– Ну разве что самую малость… Повисла пауза.
– Лика, – серьезным голосом сказал Василий Петрович, – я хочу сообщить тебе новость. Свадьба состоится в эту пятницу.
– Но папа! – отчаянный взор мадмуазель Домовой скользнул но мне, Бекетову и уперся в отца. – Я не хочу!
– Достала, однозначно! – хлопнул ладонью но столу Василий Петрович. – То "хочу замуж", то "не хочу"! Я сказал – в эту пятницу!
– Но мы не успеем ничего подготовить! – засуетился Жорж.
– Вот тебя особенно никто не спрашивает, – ответил Домовой, не глядя на церемониймейстера.
Я соображала, как сформулировать "ваша-дочь-имеет-право-сама-выбирать-хотя бы-дату-свадьбы" помягче, но так и не придумала.
Лика тихонько заплакала, уткнувшись в салфетку. Василий Петрович тяжело вздохнул и обмяк.
– Не реви. Должен же я присутствовать на свадьбе собственной дочери.
– Что тебе мешает присутствовать на ней двадцать первого? – пробурчала Лика.
– Дорогие мои, – Домовой положил ладони на стол, – я решил сесть в тюрьму.