Дэн согласно кивнул и пошел на заключительный куплет.
Рок в конце концов взял и эту, столь не похожую на привычную аудиторию сейшенов публику. Хиты завели солидных граждан, и они уже прихлопывали ладонями в такт. А некоторые непроизвольно обозначали пляс.
Гремела музыка, изредка взвывали самолетные двигатели. Наконец двигатели замолчали, и раздался воющий свист вертолетных лопастей. Свист нарастал и нарастал, достиг нестерпимости и стал удаляться. Он удалялся, превращаясь в комариный писк, и освобождал место для тишины, потому что и рокеры прекратили играть. В полной тишине раздался торжественно-гундосый голос диктора местной радиоточки:
– Внимание! Объявляется посадка на самолет, следующий рейсом Москва – Сингапур. Повторяю: объявляется посадка…
– Осторожнее, трап ненадежен. Осторожнее, трап ненадежен, – настойчиво повторяла стюардесса. Но жаждущие перемен одуревшие пассажиры взлетали по ненадежному трапу, как горные козлы. Оживленно и быстро рассаживались на привычные места, добро улыбались стюардессам, переговаривались, перешучивались.
Двинулись в последний поход посерьезневшие бортпроводницы. Приговаривая беспрерывно: «Пристегнитесь, пристегнитесь», они придирчиво следили за процессом пристегивания.
Старшая вошла в первый класс. Дипломат, закинув ногу на ногу, почитывал газетку на заграничном языке.
– Пристегнитесь, пожалуйста, – ласково напомнила старшая.
– Сей момент, – с готовностью откликнулся дипломат и встал. – Сейчас вот только плед возьму. К вечеру холодать стало, А под пледом воя как сладко спится!
Дипломат кивком указал на мирно сидящего господина. Старшая озабоченно посоветовала:
– Может, разбудим, чтобы пристегнуться?
– А он и не расстегивался, – успокоил ее дипломат в потянулся к верхней полке за пледом.
Дипломат был мал ростом, а плед завалился в глубину. Дипломат осторожно, чтобы не запачкать, носком безукоризненного башмака ступил на сиденье, приподнялся. Ухватил было плед, но тонкая галантерейность воспитания его подвела: носок башмака соскользнул, и он, несолоно хлебавши, вернулся на исходную, неловко раскорячившись. Стремясь сохранить равновесие, дипломат на одно мгновение коснулся плеча господина.
Плед, покрывавший господина целиком, сполз и открыл его лицо.
Старшая и дипломат увидели это лицо. Вываленный из криво открытого рта язык, вылезшие из орбит неподвижные, пустые глаза.
Господин в шляпе (в настоящий момент без шляпы) был мертв.