Первого января сообщили, что Ночной Душегуб вновь нанес удар. Хорошенькое начало года! Городок вспыхнул, как сухое дерево. На Лейн-стрит развернулись настоящие бои, полиция проводила срочные заседания с главами этнических объединений и религиозных общин, пытаясь успокоить народ. У главного полицейского управления устроили акцию протеста и пикет со свечками в память последней жертвы, студентки университета Люси Олбрайт.
Пресса буквально взорвалась: все, что было до смерти Люси, – это еще цветочки. Одна газета предложила пятьдесят тысяч фунтов стерлингов за информацию, которая приведет к аресту Душегуба. Остальные мусолили тему городских волнений: «Город в огне – охваченный беспорядками Брэдфорд оплакивает последнюю жертву». Копы надрывались, пытаясь всех утихомирить, и я бы отдала недельную зарплату, чтобы побыть мухой на стене полицейского управления каждое утро, когда выходили газеты.
Люси Олбрайт только исполнилось девятнадцать. Первокурсница, изучала в универе «модульные гуманитарные науки». Известный богемный курс, про который все знали, что получить там степень – раз плюнуть. Люди защищали диссертации по темам вроде «Тендер и детство – образы жертвы в "Волшебной карусели" [57]». Слышали бы вы, как об этом распиналась Бен! Судя по ее рассказам, это забавно, но, с другой стороны, я не философ.
Так вот, Люси отправилась в местное диско на вечер лондонского ночного клуба «Санктиссима» – модные молодые диджеи, отстойная музыка, вход двадцать пять фунтов. Нынешние студенты – это вам не нищие бунтовщики прошлого. Газеты криком кричали про ее богатую семью с юга Англии и про возможное употребление экстази – можно подумать, весь мир и их тетушка не глотают всякую дрянь. Похоже, бедняжка поссорилась с парнем И, разозлившись, ушла пораньше ловить такси. Машину она так и не поймала. Ее нашли утром, порезанную на куски. Шел снег, а она была одета в серебряное мини-платье и белую пушистую шубку, подарок родных. Заголовки вопили: «Смерть ангела», «Пятая жертва – ангельская блондинка», «Кровь на снегу», «Трагическое убийство ангела» и тому подобное. В общем, все модное смешалось в одном убийстве: клубы, экстази, блондинки, блеск, ангелы и кровь – прямо для коллекции Готье [58].
Цинизм, да? Нуда, цинизм. Не поймите меня неправильно – мне до слез было жалко настоящую маленькую девочку, но от прессы меня тянуло блевать. Люси Олбрайт, обычную милую девушку, превратили в жертвенного агнца, Невинного Снежного Ангела. Только чтобы продать газеты. Ради бабок.
Что до телевидения… Преимущественно крутили «документальные» репортажи. Снимались они так: детям давали пиво и деньги, чтобы они выкрикивали нацистские лозунги и орали «ниггеры». Я уж молчу про интервью с теми, кто особого касательства к делу не имел, – лишь бы растянуть программу. И я не только о британском телевидении – я о мировом.