Быстрее засыпай, Веселок, такие женщины на земле не водятся. Разве Ольга Петровна! Но она, увы, не сможет своим приземленным умом оценить тенистые закоулки твоей тонкой души. И сильно уж тебе не нравится ее полное, все в складках, тело. Как будто на батарею платье натянули. Что за удовольствие ласкать радиаторные батареи! Ты прав, Веселок. Удовольствия никакого, спи. Мы потом пойдем другим путем. Но с Таней и в другом измерении никакх надежд нет. Похрапи, Веселок. Во сне тебе веселее. Во сне ты уже почти ею обладал. Потом целый день во рту царил вишневый вкус ее сосков, а в паху тугая тоска.
Медитируй, Веселок, лучше на разложившемся женском теле, представь змею свою лысой и на горшке. Отверзни свое желание.
Но Веселок вдруг тряхнул головой и приподнялся на кровати. господи, какие испуганные у него глаза, как будто его съедят в мире, где бодрствуют, в мире, который официально считается реальным, в мире, в котором живут и ходят на работу. Веселок жуто не любит своей работы. Как-то в детстве ему на ногу пописала жаба. Это мерзкое, холодное ощущение он вспоминает каждое утро, когда открывает дверь проходной. За что, бог, караешь!
Как радостно и полнокровно вдруг засветилось лицо Веселка, солнца не надо, потому что он разглядел, что времени еще шесть часов. Еще целый час можно спать, еще целый час до подъема к жестокой, беспощадной жизни. Целый час! Шестьдесят золотых минут и много-много рассыпанных серебряных секунд, диких, свободных, личных.
Как хорошо! Веселок легко спрыгнул на пол, нашарил пачку сигарет, спички и пошел в ванную, подымить. Он жил один, он мог курить где угодно. Лежа, сидя, стоя. Но он курил только в ванной комнате в открытую дверцу водонагревательной колонки. В свое время его к этому приучила семья. Прочной оказалась привычка.
Веселок привычно открыл чугунную дверцу топки, придвинул детский стульчик, сел и с удовольствием затянулся. Сладко закружилась голова и потеряла дар соображения. Такое состояние длилось долго, почти на длину сигареты, и Веселок балдел от того, что ничего не понимал, он сейчас гостил в другом измерении. Ему, вообще-то, курить не надо: сосуды. Но он слаб, очень слаб, его одолевает люба привычка, даже самая беззубая, например, ковырять в носу.
Веселок еле вышел из ванной, его качнуло, и он ударился о косяк. Накурился! Чтобы продышаться, он подошел к окну. Чувствовалось, что шел дождь; над крылечком хлебного магазина горела красная лампочка, щедро окрашивая красным ближайшие лужи. Земля как бы кровила.
И Веселок вдруг остро ощутил свою неприспособленность к будничной, вяло текущей жизни, весьма суровой и обязательной. Как ему хочется поспать до обеда, но ведь скорее скорого ему придется встать и вписаться в круг и распорядок тех забот, которым подчиняется каждый человек. Ну, например, почему он не может пойти на завод босиком! Увы, надо надевать ботинки, которые с вечера стоят грязными, в них стыдно уже ходить. Но почему стыдно? Нищему не стыдно, пьяницу не колышет, а обыкновенному человеку стыдно. Потому что ходить в грязных ботинках - не принято. Конечно, это условность, только таковы правила, которых не избежать, если ты хочешь жить в обществе.