Вечером, после полетов, летчики окружили замполита Хрусталева:
– Товарищ майор! Как же это получается? Почему это мы должны отдавать им Ковальчука? Может, им еще и баян в придачу подарить!
Особенно горячился Рябов, который брал у сержанта уроки музыки.
– Спокойно, товарищи! Приказы старших не обсуждают, а выполняют, ясно? Идите ужинайте, я вас понял.
Хрусталев, конечно, понимал, какое благотворное влияние оказывают концерты Ковальчука на летчиков, поднимая им настроение, помогая легче переносить тяготы боевой работы. Он и рад был бы не отдавать баяниста, да как нарушить приказ?
Вывел комиссара из затруднительного положения стоявший рядом с ним врач полка Смирнов. Он выждал, пока летчики не ушли, и сказал замполиту:
– Дмитрий Васильевич, у меня есть один вариант. Ковальчук на днях обращался в лазарет по поводу болезни желудка. Пока будут разгораться страсти, положу-ка я его в госпиталь на обследование. И человека подлечат, и время пройдет, возможно, все само собой утрясется. – Смирнов хитро усмехнулся. – Потом заберем его обратно к себе. А сейчас отправим телеграмму: «Сержант Ковальчук подозрением на язву желудка лежит в госпитале»…
Когда в полк прилетел главный врач авиакорпуса, мы поняли: этого опытного, видавшего виды полковника на мякине не проведешь. В полку его встретили ласково. Довольствовали по летной норме. Как-то во время ужина мы со Смирновым подсели к нему за стол.
– Товарищ полковник, – осторожно начал я, – у вас, безусловно, хорошо. Люди там уважаемые, но в годах. Понимаете? А у нас здесь сразу два полка: штурмовой и истребительный – сотни молодых ребят! И девчата есть. Работа у нас, вы знаете, какая. Вечером после боев отдохнуть хочется, и песню спеть и потанцевать. Как нам без баяниста?
Полковник и сам, прохаживаясь вечером, видел, как веселились люди. Короче, после недолгих колебаний он сдался. Уезжая, сказал врачу полка:
– Диагноз о подозрении на язвенную болезнь у сержанта Ковальчука подтверждаю. Пусть служит у вас.
Смирнов, увидев вскоре лейтенанта Рябова, обрадовал его:
– Слушай, Рябов! Ты, как самый заинтересованный товарищ, можешь ехать в госпиталь за Ковальчуком.
– Есть, товарищ капитан!
Рябову дали для Ковальчука брюки, гимнастерку, сапоги. Мы его ждали с нетерпением.
Поздно вечером Рябов приехал один – молчаливый, хмурый. Его окружили летчики, подошел и Смирнов, спросил:
– Где же Ковальчук?
– Был я у него, – тихо начал Рябов свой рассказ. – Шоферу приказал не выключать мотор. Как увидел он меня, обрадовался. Взглянул на сверток, все понял. Я шепнул ему: заходи, мол, в туалет, переоденься, а потом выпрыгнем в окно – машина ждет. А он говорит: «Не знаю, что и делать? Участники художественной самодеятельности дают сегодня концерт для раненых. И я там выступаю».