Лещинский вдруг отвернулся, на мгновение опустил веки. Слишком блестели глаза.
Затем подошел к Павлу и, не говоря ни слова, расстегнул кафтан, вырвал подол белой
нижней рубахи, протянул лоскут.
Павел понял. И если до этой минуты он колебался дерзкий порыв боролся с
ответственностью за судно, за жизнь людей, с крохами надежды на милость пирата,сейчас
он окончательно решился. Стало легко и просто. Далеко отшвырнув лоскут, он спрыгнул с
мостика на палубу, где сгрудилась команда.
Господа матросы! сказал он взволнованно и громко.Благодарю вас всех от доброго
сердца... Не мне и не правителю нашему вы все служили. И я сам... Наш флаг мы не опустим.
Корсару потребен груз, судно топить он не будет. Подойти мешают ему каменья. Решайте,
господа матросы!
Лещинский видел, как стоявшие у мачты зашевелились, корабельный плотник выскочил
вперед, швырнул о палубу кушак, потом шапку, кинулся к уцелевшей пушке. Остальные
побежали за мушкетами. Несколько связок бобровых шкур поместили вдоль борта, за ними
можно было укрыться от пуль и осколков ядер. И вовремя. Подойдя к ближайшим рифам,
шхуна открыла по «Ростиславу» огонь. Однако, как и предвидел Павел, корсар не стрелял
ядрами: боялся потопить драгоценный груз. Палили из мушкетов и пищалей.
С бота не отвечали. Павел ждал, что пират спустит шлюпки, тогда можно будет бить
наверняка. Возбуждение улеглось, люди были защищены тюками, спокойно ждали. Лежал с
ружьем и Лещинский. Досада и злость обуревали его, но он крепился и даже помогал
командиру заряжать приготовленные в запас мушкеты.
Стало совсем светло. Берег находился всего в нескольких кабельтовых, был хорошо
виден. Песчаная полукруглая бухта, густой лес. Мир и покой стояли кругом, лишь возле
самой земли, на бесчисленных подводных скалах гудел и бесновался прибой да не умолкая
ревели буруны.
Сражение неожиданно затягивалось. Стихший под утро ветер снова окреп, увеличилась
зыбь. Рваные облака нависли над самой бухтой, брызнули сухим колючим снегом. Шхуна
вынуждена была отойти подальше от камней. Бросить якорь. На некоторое время там все
затихло.
Павел повеселел, приказал матросам раздать сухари, по чарке рому. Чтобы скрыть
горделивую радость по поводу своей проницательности, нарочно хмурился, помогал
установить каронаду. Маленький бот превратился в крепость.
Однако передышка продолжалась недолго. Внезапно, когда команда «Ростислава» кончила
свой немудреный обед, над бортом шхуны появились два клуба дыма, и чугунные осколки,
свинец со свистом и скрежетом пронеслись по палубе бота, смели всю носовую часть
укреплений. Матрос, сидевший у пушки, упал и больше не поднимался. Все лицо его
превратилось в кровавую массу... Корсар бил картечью.