Не оборачивайся, Иван Александрович,шепнул старичок скороговоркой.На
прощанье вели показать котов, купленных по перед наших. Зело схожи с якутатскими...
Действительно, меха оказались знакомыми. Купец охотно показал их Кускову. Только
не из якутатского заселения были шкурки, а пропавшие вместе с «Ростиславом». Иван
Александрович узнал звездообразную метку на мордах самых крупных секачей.
Тай-Фу выражал сожаление. Однако почтенный господин Кусков и почтенный его
помощник могут ошибиться. Котов и бобров ловят не только русские, метки ставят не
только они. Он купил их у достойного чужеземца, привозившего меха уже не первый раз.
Шкипера знает и сам Баранов. Он покупал у него товар.
И купец указал на расписку, выданную правителем 0Кейлю за перехваченный порох.
Кусков дальше не слушал. Теперь он догадался, что за человек приходил сегодня к Тай-
Фу. Не сказав ни слова, он кинулся к калитке, рванул ее так, что она упала вместе с
бамбуковой рамой, и побежал к реке. Корсар был здесь, на рейде, может быть, совсем
рядом, а он ничего не знал!
Приказчик тоже поспешил откланяться. Купца он не винил, за свою долгую жизнь
нагляделся немало. Он беспокоился за Кускова. Старик бежал к набережной, а за ним, не
отставая ни на шаг, слуги несли в паланкине подарки.
Весь день Иван Александрович кружился на быстроходном сампане по рейду, спустился
до первого бара, поднялся снова. Привычные лодочники изнемогали. Когда кто-нибудь совсем
выбивался из сил, Кусков занимал его место. Три раза ломались весла. Начальник таможен
сказал, что шхуна не покидала порта.
Только вечером важный сановник прислал писца с извинениями. Он ошибся. Господин
0Кейль на шхуне «Гром» взял «шап» на выход еще до полуденного зноя.
Иван Александрович до утра просидел у мачты на кольцах каната. Так же сновали по
реке огни, кричали лодочники, мерцали в вышине звезды. Помощник правителя не отозвался
и тогда, когда приказчик накрыл его плащом... Корсар снова ушел, и, если бы даже остался,
он не имел права его здесь задержать. «Ермак» и «Нутка» торговые корабли, суденышки,
защищавшие на свой риск интересы российских колоний. У него было одно право: погибнуть
или победить, и любой военный корабль мог повесить его самого на рее...
Приближалась весна. Гудел в лесу ветер, потемнели лозы, шуршала на скалах
прошлогодняя трава. Изредка сквозь тучи светило солнце, по утрам над проливами стлался
туман. Но земля все еще была скована, в бараках и в доме правителя по-зимнему топили
печи.
Припасы давно кончились, люди питались брусникой, морской капустой, ракушками,
найденными на берегу. Чтобы избежать отравления, Баранов приказал варить их в горькой
морской воде. К весне умерло еще четверо промышленных и два алеута. Двадцать три креста
желтели среди елей на высоком бугре. Люди совсем отощали, поддерживала только чарка
рому, которую теперь ежедневно выдавал правитель.