>свою ложку за целую гривну, да и остальных яств гнушаться не стал. Были они преимущественно рыбные, но некоторое однообразие угощения с лихвой восполнялось непревзойденным искусством местных кулинаров.
Данило Кобякович встретил Константина как самого дорогого гостя. Был он поначалу улыбчив, без конца балагурил, а вот к концу третьего дня время от времени стал хмуриться. То все ничего, а то забудется, задумается, и сразу лицо половца покрывается какой-то тенью, а на лбу четко вырисовываются тоненькие морщинки. Затем спохватится и вновь будто весел на какое-то время.
Но на все вопросы князя лишь отмахивался небрежно, мол, ерунда это все, ни к чему дорогому гостю о таких пустяках знать. Лишь на пятый день, когда речь уже зашла о предстоящем отъезде и о лошадях, которые Константин продать попросил, он обмолвился вскользь:
– Гривен не надобно, - сказал, как отрезал. - Дружба с тобой, князь, мне дороже десятка конских табунов. К тому же мне их все равно негде будет пасти.
– Степи мало? - пошутил Константин.
Данило Кобякович вздрогнул, внимательно посмотрел на князя и неожиданно ответил:
– Мало.
– Что так?
– У нас до сей поры все пастбища по справедливости разделены были, - медленно произнес половецкий хан. - Никто в чужие угодья не совался. А тут… - Он, не договорив, замолчал, хмуро глядя на костер.
– Кто? - коротко спросил Константин.
– Кончакович. Мало ему места стало, вот он ко мне и спустился. Добром не уйдет, а воевать с ним - для себя дорого.
– Себе дороже, - машинально поправил князь.
Вот-вот, - охотно согласился половецкий хан. - Очень дорого. Его орда сейчас посильнее всех прочих будет. Котян еще может с ним потягаться, да и то… Мне же и вовсе такое не по плечу. - Он вздохнул, замолчав, но через несколько минут с тяжким вздохом продолжил: - Мои люди смотрят на меня и ждут. Ждут и молчат. Пока молчат, - уточнил он. - Я хан, я решить должен, как им дальше быть и… как дальше жить, а я не знаю, что сказать. Весной трава в степях хорошая, сочная. Все равно всем хватит. К лету уже не то. Жара начнется - все сохнуть станет. К осени совсем худо придется.
– А если тебе ниже к Кубани спуститься? - предложил Константин.
– Куда? - не понял Данило, но затем догадался. - Это ты о Курбе говоришь. Она по-нашему так называется, - и отрицательно покачал головой. - Нельзя. Там земли касогов начинаются. С ними мне тоже лучше не враждовать. В горах я их не достану, зато они своими набегами столько бед принесут, что сто раз проклянешь тот день, когда пришел к ним.
– Выходит, и тот табун, что я у тебя беру, мне пасти негде будет? - встревожился князь.