И вновь в памяти возникали нежные черты лица переяславской княгини, ее тонкий носик, ее изогнутые ресницы, настолько длинные, что таких Константин ни разу в жизни не встречал. А еще глаза. Глаза вообще вспоминались в первую очередь. Впрочем, во вторую тоже. И в третью. И в…
«Да что же это такое, - рассердился он. - Ну когда ж она улетучится из памяти?! Сколько можно терпеть?! Пора бы запомнить, что она жена моего заклятого врага - и точка! Неужели непонятно, что все воспоминания о ней надо собрать в один большой узел и… Ну, пусть даже не выкинуть - все равно ничего не получится, но спрятать подальше. Так сказать, приберечь до лучших времен».
И он грустно вздохнул.
Печальный княжеский вздох Маньяк явно отнес на свой счет и, приободрившись, перешел к изложению сути своего дела.
– Ай и впрямь подсобить бы согласился? - осторожно осведомился он.
«Наверное, денег хочет», - мелькнуло в голове, и Константин бездумно ляпнул:
– Ну конечно.
– Тогда, стало быть, так, - заторопился ведьмак. - Дабы роту, коя мною Всеведу дана, не порушить и мне со всем управиться, я вот чего удумал. Надобно нам с тобой вдвоем пойти в Кривули. Я бы мигом управился. А всем, кто спрашивать будет, скажу, будто ты братан мой двухродный и пришел задницу [59] поделить по-честному. Ну, там, скажем, гривенок пять. Все поверят, не сумлевайся. Так ты, княже, как - согласный?
– Гривны? - очнулся Константин.
Добрую половину речи ведьмака он еще витал в грезах и потому не услышал, но не сознаваться же ему в этом. Обиженный Маньяк - это… Впрочем, он уже говорил.
– А что гривны? - и князь пренебрежительно махнул рукой. - Конечно, согласный я. Об чем речь. И вообще, дружище Маньяк, не в гривнах счастье. Уж ты мне поверь.
– Вот и ладно, вот и славно, - засуетился ведьмак. - Стало быть, завтра поутру и выйдем вместях. Там, правда, Веселый лес на пути встретится, ну да мы с тобой его засветло минуем, чтоб, значится, спокойнее было.
– Стоп! Какое завтра? Какой еще веселый лес? Какое вместях? Ты о гривнах говорил - я их тебе дам, а чтоб вместях - не было такого уговора! - завопил Константин, понявший, что его надули.
– Поздно, князюшка, - радостно осклабился Маньяк. - Ты роту мне дал, а теперь хочешь свое слово назад взять?
– Хочу, - простодушно заявил Константин.
– А я не отдам, - издевательски ухмылялся Маньяк. - Ты слово кому дал, мне?
– Ну.
– А раз так, то оно ныне мое стало. Я сам твою речь слыхал у половецкого хана. Там ты именно так сказывал. Так что теперь я что хочу с твоим словом, то и сотворю. Восхочу - назад верну, а коли нет, то…