слыхал?
Константин повинился, что ни разу не доводилось.
– Ну и напарничка мне Перун послал, - ехидно заметил Маньяк и кратко рассказал про очередную нечисть, заверив под конец, что сам он видел его лишь два раза, после чего тот больше жителей этой деревни не беспокоил.
– А про болотника тебе ведомо? - не унимался Маньяк, явно гордясь своими познаниями.
Константин уныло вздохнул.
– Наверное, он на болоте живет? - робко предположил, ориентируясь по названию.
– Точно, на болоте. А более всего любит не в мужика простого али там в купца какого, а в монаха оборачиваться. Сам седой, а лицо желтое такое и широкое. Кто ему доверится, того он прямо в трясину и заманит. А как ему не поверить - монах ведь.
За разговорами дошли до леса. Темнота сразу сгустилась, став какой-то мрачной и враждебной.
– А обходной дороги нет? - поинтересовался Константин как бы невзначай, не желая показаться трусом и в то же время инстинктивно чувствуя впереди что-то страшное и злобное.
Маньяк вновь забежал вперед, остановился и пристально посмотрел на князя, а потом, как ни странно, похвалил его:
– А ты молодец. Чуешь. Теперь веришь, что я тебе правду сказывал, будто здесь нечисть развелась за последние лета? Ну ладно. Ты сейчас со мной, так что не боись. А что опаску имеешь - в том стыда нету. Это даже хорошо. Сторожиться [62] в любом деле надобно, а кое незнаемо - тем паче. Токмо с умом.
– А с умом это как?
– Воли своей опаске не давать, - пояснил Маньяк. - В руках ее держать. Зажал и держи - пущай попискивает, знак подает, чтоб сторожился, значит. А ежели отпустить страх свой, так он такой вой подымет, что от единого его крику на край света убежишь. Знаешь что, - решил Маньяк, снова прибегнув к излюбленному методу размышления и вволю начесав свой затылок. - Ты меня за руку держи. Тут тропка ровная, да на ней как ночь, так всяких веток да сучьев видимо-невидимо появляется. Лешак балует, - пояснил он буднично.
– Неудобно как-то. Что я, дите малое, - усомнился Константин.
– Зато, ежели один споткнется, другой упасть не даст. А то я жуть какой спотыкучий, - пожаловался Маньяк, проявив несвойственную ему деликатность и великодушно делая себя крайним.
Шита была эта ложь белыми нитками, но зато неудобство и стыд у Константина почти пропали, и он, крепко ухватив за руку своего опытного товарища, устремился было вперед, но ведьмак его вновь притормозил.
– Тут вот еще что, - голос напарника звучал тихо, но отчетливо. - Ежели чуешь, что падаешь, то на тропку старайся брякнуться. А голоса заслышишь - ответа не давай. Надо будет, я сам с ними речь вести стану. И вообще помалкивай. Иное как раз на голос человеческий идет. Да и сам лес не больно-то его любит.