Останься живым (Наумов) - страница 4

И все же это был настоящий воздух, а не канализационный смрад. И это был вражеский тыл, в который Седого провели саперы по подземным коммуникациям города.

С той минуты, как он протиснулся в узкую горловину подземного колодца, прошло долгих пять часов. Правда, по коллектору шли в полный рост. Несколько раз поднимались наружу. Из-под крышки колодца, словно сквозь смотровую щель в танке, можно было наблюдать за улицей.

Больше всего боялись мин, поэтому двигались медленно, прощупывая каждый метр миноискателем.

Угрюмоватый сапер с забинтованной головой в самом начале пути протянул Седому укороченный щуп, надел на спину ящик с батареями, сунул в руки миноискатель. Наушники разведчик надел сам.

– Шукай осторожно. Щуп втыкай в эту грязюку, как палец в мед. Если что, хлопни меня по плечу и замри!

Сапер не знал, что Седой в многочисленных своих переходах через линию фронта научился находить и обезвреживать мины так же быстро и ловко, как это делали саперы-виртуозы из саперного батальона.

Теперь все позади. Сброшены резиновые сапоги. Ладонь правой руки побаливает от крепких прощальных рукопожатий. Он в немецком городе с документами берлинского врача Конрада Шмитца.

"Два часа, как кончился налет", – определил Седой, глядя на дымящиеся развалины.

Он опасался налетов. После них слишком много работы для людей его профессии. Да и возможность попасть под американские бомбы не радовала Седого – всегда есть шанс получить осколок. Нужно выбираться за город и ловить попутную машину. Должно же ему повезти.

Шоссе в этот час не было пустынным. В сторону фронта мчались тяжелые "бюссинги", полные солдат, катила артиллерия, двигались танки.

На запад, держась обочины, шли беженцы, толкая перед собой коляски со скарбом; то и дело в живом людском потоке мелькали навьюченные мешками велосипедисты. Седой шагал в этом потоке беженцев, ничем не выделяясь среди них.

Эсэсовский патруль он заметил издали – три мотоцикла с колясками на обочине. Шестеро в черных мундирах, с молниями в петлицах. Автоматы в руках, как топоры.

"Значит, не обошлось", – подумал Седой. Он не сомневался в надежности своих документов, но всякая проверка таила в себе опасность. Опасность быть мобилизованным в армию, на строительные работы, наконец, простое задержание для выяснения личности. Время. Оно шагало слишком быстро. Цена минуты подорожала на десятки, а может быть, на сотни жизней.

Седой протянул документы высокому худощавому офицеру с нашивками оберштурмфюрера. Тот мельком взглянул на Долгинцова и раскрыл паспорт. Голос офицера был рассеянным и еще более молодым, нежели его лицо: