— Просто хочу узнать, ответил ли наш наниматель, — произнес голос на другом конце линии.
— А кто говорит? — спросил Акунин.
— Это. Сайскинд. Я только…
Акунин опустил коммуникатор и уставился на человека, сидящего напротив него.
«Сайскинд» поднялся на ноги. Его очертания слегка колебались и мерцали, будто образ Бартола Сайскинда был только отражением в потревоженной воде. Затем рябь стихла, и Акунин уставился на собственное зеркальное отражение.
— О Терра, — просипел Акунин, бросаясь наутек, роняя бокал и вокс.
Но двойник догнал и схватил его прежде, чем он успел сделать три шага. Капитану заломили руки и прижали к буфету.
— Пожалуйста! Пожалуйста! — завизжал он. Захват стал только сильнее.
— Сэр Трайс недоволен, — прошептал двойник, вынимая из рукава длинное, узкое, зазубренное лезвие.
— О нет! Пожалуйста!
— Отпусти его, Моникэ, — произнес чей-то голос от дверей.
«Акунин» отошел назад, позволив настоящему капитану упасть на колени. В комнату вошел Торос Ревок, чьи желтые глаза светились весельем.
— Встаньте, капитан, — произнес он.
Дрожа от страха, Акунин подчинился. Сколько бы он ни встречался по делам картеля с секретистами, Ревок не становился для него менее пугающим.
— Похоже, вы решили стать для нас проблемой, — сказал Ревок. — Что с вами, капитан? Все эти умоляющие призывы встретиться…
Акунин настороженно посмотрел на секретиста.
— Думаю, у меня есть важная информация.
— Что же… Я здесь. Говорите.
— Не вам. Я должен поговорить с Трайсом, во время лично… — заговорил Акунин.
Ревок поднес палец к его губам.
— Во-первых, главным управляющем Трайсом. Во-вторых, из положений Тринадцатого Контракта явствует, что представители картеля и главный управляющий не должны ни появляться вместе, ни быть напрямую связанными деловыми отношениями, ни вообще иметь друг к другу какого-либо отношения. В-третьих, на днях кто-то попытался убить главного управляющего. И с тех пор мы были довольно заняты поисками того, кто подослал убийцу. По сравнению с этим и вы, и ваши умилительные вяканья имеют крайне низкий приоритет.
— Знаю! Прошу вас, я знаю это! Но…
— Я мог бы убить вас, — прямо сказал Ревок. — Мог бы приказать Моникэ сделать это. Она очень хороша.
Акунин нервно оглянулся на своего двойника, но тот уже утратил сходство с ним. Теперь он вообще ни на что не походил. Нечеткий женский силуэт, размытая дымка в воздухе, сквозь которую, казалось, пробивался свет.
— Кто она такая? — спросил Акунин.
— Моникэ? Она притворщик. Подобные люди крайне редки. Это особая форма альбинизма, предельная степень мутации. Пигментация у притворщиков отсутствует столь всецело, что они становятся живыми зеркалами, способными принимать любой облик. Это очень полезно. Моникэ проследила за вашим приятелем Сайскиндом, когда он приходил к вам утром, и скопировала его. О, капитан Акунин, видели бы вы выражение своего лица.