- Ночью была гроза, как в преисподней! - засмеялась Ева, глядя на Славку снизу вверх. - Я не могла уснуть.
- Я тоже…
Они пошли к машине - Смирнов одной рукой крепко прижимал к себе локоть Евы, в другой нес ее сумку.
- Как море? - спросил он просто так, чтобы услышать ее голос.
- Холодное…
Слова были лишними.
Домой ехали долго, по запруженным автомобилями улицам. Промытая дождями зелень светилась на солнце, яркая на фоне каменных фасадов домов. Шум города казался Еве оглушительным после тишины Крыма, нарушаемой лишь размеренным плеском волн, криками чаек.
- Хорошо отдохнула? - спросил Всеслав, сворачивая во двор.
Ева кивнула. Она привыкала к Москве и радости возвращения. У дома цвели кусты белой сирени, со старых акаций ветер сбивал сухие прошлогодние стручки, они шуршали под ногами. Все это было связано с новой волной жизни, с новыми чувствами, новой листвой, свежим весенним ветром, запахом дождя, новыми ожиданиями.
Мальчишки гоняли мяч по мокрой траве. Соседский пес благодушно наблюдал за ними. Синицы с желтыми грудками сидели на ветках акации, звонко перекликались. И городская суета имеет свои прелести!
Ева легко вздохнула, переступая порог квартиры, где все знакомо, привычно, - уютная гостиная, кабинет, спальня… Крым остался позади, как смутный сон о кипарисах и восточных дворцах.
- Я ездила в Бахчисарай, - рассказывала Ева за едой. - Видела «фонтан слез». Пыталась представить себя обитательницей гарема.
- Ну и как? Получилось?
- Нет, - с сожалением вздохнула она. - Видимо, я безнадежно строптива. Мне даже вообразить такое не удалось!
Она улыбалась, вспоминая, как заворожил ее голос муллы, раздавшийся с минарета дворцовой мечети и сразу словно погрузивший ее в прошлое - из остроконечных каминных труб ханских покоев потянуло дымком, внутренний двор наполнился снующей челядью, звуками стародавней жизни… за окном гарема мелькнуло не прикрытое чадрой прекрасное и печальное женское лицо…
- Знаешь, что мне пришло в голову, когда я смотрела на эти потускневшие от времени стены, выцветшие ковры и парчовые подушки, на круглую крышу дюрбе [2], куда можно заглянуть только через пыльные зарешеченные окошки? Строка забытого стихотворения: «Здесь жизнь владык земных витала…» Боже мой! Люди так стремятся к власти, а ведь она иллюзорна и быстро обращается в прах. Бахчисарайский дворец на самом деле знаменит не именами проживавших в нем правителей, а поэтической историей любви Кырым-Гирей-хана и его безвременно умершей жены Диляры-Бикеч. В память о ней и был сооружен фонтан Сельсебиль… где из чаши в чашу вечно капают слезы безутешного, тоскующего возлюбленного.