— Ты говоришь загадками. Но здесь, в дороге, мы не любопытны и готовы принять любой ответ… Как нам тебя называть?
Чужак на миг задумался.
— Тому, кто начинает новую жизнь, нужно новое имя, — наконец, проговорил он. — Я приму то, которое вы мне дадите.
— На это потребуется время — сперва мы должны узнать тебя, на что ты способен, чего достоин… Ладно, мне пора: караван скоро двинется вперед.
Атен вылез из повозки, получше прикрыл полог и улыбнулся, вновь поймав себя на мысли, что чужак действительно понравился ему.
"В наше время редко встретишь такого смелого человека, — думал он. — И столь сильного духом. Ясно, что ему пришлось пережить страшное горе, но это не сломило его, не согнуло… Но, все же, кто он?"
Торговец подошел к одному из дозорных, находившихся поблизости.
— У него было с собой оружие?
— Нет, — качнул головой тот.
Получив ответ, который о многом говорил, когда ни один разбойник или караванщик ни на миг не оставался в пустыне без меча, и лишь горожанин, привыкший к жизни под защитой прочных стен и отрядов стражников, был способен на столь опрометчивый поступок, хозяин каравана повернулся к стоявшему возле повозки, терпеливо дожидаясь дальнейших распоряжений, лекарю-рабу:
— Что с ним?
Тот замешкался с ответом.
— Говори! — прикрикнул на него Атен.
— Хозяин, раны очень тяжелые. Я не уверен, что мне удастся…
— На все воля богов, — прервал его хозяин каравана. — Я спрашиваю тебя о другом: его раны от меча или клыков диких зверей? — оставалась вероятность того, что чужак был по какой-то причине изгнан, оставлен в пустыне умирать.
— Хозяин, его пытались убить не люди и не звери, а силы, неизвестные мне…
— Понятно, — кивнул он, хотя, на самом деле, это было совсем не так. — Мы отправляемся в путь. Ты поедешь с ним. Будешь лечить. Возьми все необходимое.
"Будь мы возле города, я был бы почти уверен, что он — преступник, наказанный Хранителем и приговоренный к медленной смерти среди снегов. Но здесь, посреди пустыни… Может быть, он чем-то прогневал самих богов… — ему стало не по себе от одной мысли об этом. — Ладно, нечего гадать, — он качнул головой. — Все равно поздно что-либо менять…" — и, отвернувшись от склонившегося в глубоком поклоне раба, он двинулся в сторону своих помощников, чтобы узнать, как проходят сборы и когда можно будет отправляться в путь.
…Просыпаясь, Мати почувствовала покачивание повозки, услышала знакомые от рождения скрип снега и протяжную песню ветров. Все, как прежде. С добрым утром, родной мир — бескрайняя снежная пустыня! Потянувшись, она открыла глаза…и увидела сидевшего рядом отца.