– В лаборатории все просто сверкает, большое спасибо. И в сотый раз говорю, не надо называть меня сэром. Кстати, почему тебя загнали на кухню?
Ответила Франческа:
– Я снова попросила ее присматривать за всем домом, Фликс. Мы уже договорились.
– Неужели? – отозвался Феликс.
Вот чем плоха жизнь в компании женщин: они то и дело наводят свои порядки. Однако должен же быть выход из этого тупика!
– Раз так, Мэгги, предоставь лабораторию мне. Мы ведь не собираемся заморить тебя работой. В конце концов, тебе еще надо учиться.
Мэгги как будто удивилась, но кивнула.
«Ничего, завтра сменю замок,– думал Феликс,– а на неделе присмотрюсь к ней, станет она проявлять любопытство или нет». Ему нравилась Мэгги, да и сестре, судя по всему, тоже. Если только представится возможность не увольнять ее, он оставит все как есть.
– Фликс, – сказала Франческа, – что-то мне это напоминает, а тебе?
Он огляделся и кивнул. Вся семья в сборе на кухне. Так часто бывало при жизни родителей – отец читал или работал с историями болезней пациентов, Франческа подстригала цветы прямо на кухонном столе или играла на пианино в соседней комнате, а мать тем временем стряпала что-нибудь невероятно вкусное.
Кроме них, здесь почти никто не бывал. Никто не звонил, за исключением отцовских пациентов. Стремясь сохранить семейное прошлое в тайне, родители жили замкнуто, всегда особняком. Феликс и Франческа переняли их тягу к уединению. Как Аделине и Мэгги удалось попасть в тесный круг, оставалось загадкой.
Феликс опустил вилку.
– Да, похоже на старые времена. Ну, девушки, кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит?
Франческа приподняла книгу со своего столика, и Феликс вздрогнул, увидев заглавие: «Cucina Ebraica». Только вчера они узнали, что их родители были евреями, а Франческа уже вошла в роль.
– Зашла вчера в книжный, смотрю – стоит,– сказала она.– «Итальяно-иудейская кухня». Наверное, у папы с мамой в молодости была такая же.
Феликс повернулся к Аделине.
– Ты уже знаешь?
Она подошла и с улыбкой чмокнула его в щеку.
– Я случайно увидела письма, и Франческа мне все рассказала. Похоже, я полюбила еврея-христианина.
К этому Феликс оказался не готов. Отца он понял и почти простил, однако новое отношение той, кого он прочил себе в жены, его смутило. Он вскочил из-за стола.
– Сейчас я не хочу это обсуждать. Поговорим через пару дней. Обещаю.
Франческа сняла фартук и по-сестрински взглянула на него, словно ей было виднее.
– Пойдем, Фликс, прогуляемся в парке.
Он всегда уступал этой ее просьбе и одновременно вызову на срочный разговор. Стук ножа подозрительным образом прекратился. Теперь ему стало ясно: прогулка была запланирована. Наверное, Сэм доложил им, что он уже здесь. Придется учиться самому контролировать ситуацию, пока та не подчинила его себе. Сомнения побоку. Порой обман просто необходим, и сейчас – как раз такой случай.