– Имя? – шепнули его губы.
Я ткнул на имя в списке.
– Рядовой Кастр, в смотровой, – рявкнул капрал и я, под пристальным взглядом Ван Нитчена, промаршировал в указанный кабинет. Минутой спустя туда же влетел Леви.
– ЛСД, Экстази, Кокаин, Героин, Вулканит? – зашептал он.
– Совет, всего один совет.
И я выложил все, о чем хотел узнать.
– Ты в полном дерьме, солдат, – сразу заявил Леви. – Я могу дать совет, как получить больше свободы, но тогда ты окажешься в еще худшей ситуации.
– Выкладывай. Только мне нужен законный путь...
– С этим все в порядке... Так вот! Ты можешь врезать ногой под зад своему сержанту и получить три года в штрафном батальоне. Кормят там похуже, но со штрафниками стараются не связываться и свободы там побольше.
– Это единственный вариант?
– Нет. Есть еще фронт... Ты можешь подать рапорт полковнику, и тебя тут же отправят на фронт. Там кормят, словно на убой, свободы хоть отбавляй, но зато там могут убить!
Да, незавидная перспектива. Оба варианта следовало обдумать.
– И еще, – вдруг добавил Леви. – Этот совет не стоит столько денег... Давай-ка я вколю тебе еще какую-нибудь генную сыворотку... Ну, хочешь в карты всех обыгрывать?
Практически, решение мной уже было принято. И лишь на миг задумавшись, я сказал:
– Хочу... способность к управлению людьми. Стану генералом, с меня ящик коньяка!
– Договорились, – хмыкнул Леви и отправился к холодильнику за ампулами. Пока он готовил шприц-пистолет, я сел за стол врача и написал рапорт.
Рассуждения, приведшие меня к такому решению, не отличались оригинальностью. «Грудь в крестах или голова в кустах». Часом позже я уже передал лист с рапортом Ван Нитчену. Скривившись словно от зубной боли, сержант поставил в уголок личную печать, и отнес бумагу лейтенанту. К вечеру рапорт добрался до командующего базой, а вот обратно упал словно камень. В девяносто первое утро моего пребывания на учебной базе, во время утреннего построения, меня вывели из общего гурта волонтеров и присоединили к жалкой кучке добровольцев. И когда Ван Нитчен увел взвод смотреть очередной патриотический фильм, я отправился получать полевое обмундирование и личное оружие.
Я изменился. У меня выросли чудовищные, перевитые жилами генетически измененные мышцы. Я приобрел пугающе стремительную реакцию и навыки обращения с оружием. Небольшая близорукость исчезла, а глаза приобрели какое-то коровье выражение, готовности ко всему, готовности принять любой удар Судьбы.
То, что видел в туалетном зеркале на борту транспортного стратолета, мне вовсе не понравилось. Худое, обветренное, с сероватым оттенком кожи лицо, принадлежавшее мне теперь, раньше могло присниться лишь в страшных снах.