"Не пойду, – думал я с отчаянием. – Отсижусь дома, подсеку кого-нибудь в сиделке, напьюсь в конце концов. Эта девушка не про тебя, парень, не раскатывай губы. Ей просто что-то понадобилось, и ты даже знаешь что. Обдумай все хорошенько, не нарывайся". Я почувствовал, что лечу уже почти вертикально вверх. Это означало, что перевал рядом. И действительно, через несколько секунд я проскочил перевальную стенку и едва успел остановиться, чтобы не скатиться вниз головой в Долину Гейзеров.
Очередные датчики следовало размещать здесь. Я давно не был в горах и теперь, затаив дыхание, обводил взглядом едва отличающиеся от ночного неба края громадной чаши, доверху наполненной густой, непроглядной тьмой. Нельзя сказать, что я чувствовал себя хорошо, но измученной моей душе был чем-то созвучен этот ночной каменный сад, где не росли деревья и не пели птицы. Сидя на холодных камнях перевала и зябко пряча подбородок в отворот свитера, я вытаскивал замаскированные под куски гранита грозди датчиков и прощелкивал их одну за другой в нагрудный карабин. Первую гроздь я решил спрятать поближе к Редрикену. Снега на перевале не было, он появлялся гораздо выше и держался совсем недолго, особенно в сухой сезон. Подсвечивая себе укрепленным на головной повязке фонариком, я прошел сколько мог по гребню в сторону Редрикена, стараясь не думать о жутковатой пустоте справа и слева. Я надеялся, что меня никто не засек, но тем не менее, работая, никак не мог избавиться от противного ощущения бесшумно зависшего надо мной "рамфоринха".
Здесь же, на гребне, рядом с первой гроздью, я спрятал второй ретранслятор. Теперь информацию со всех расставленных в Драном Углу датчиков я мог снимать прямо с дороги на Каймагир. Прощально побрызгав на свой тайник фиксатором, я на четвереньках перебрался по перевалу к Салкану. На Салкане меня ожидала самая сложная работа. Салкан занимал ключевое место в этом районе. Правда, Чекуртан был метров на триста выше, но город с Салкана просматривался лучше, и, если рой не побоялся использовать здесь электронные средства слежения, они должны были находиться на Салкане.
Чтобы основной пакет работал хорошо, мне надо было подняться метров на сто над перевалом. Расстояние было абсолютно пустяковым – какие-то три веревки. Раньше я прошел бы их шутя. Но теперь, после операции, мое запаянное сердце и размякшие без тренировок мышцы могли меня подвести. Неуверенности добавляли и городские сандалии, которые я не сменил на ботинки, и почти полная темнота, и то, что карабкаться наверх мне предстояло без антиграва. Тем более что, как назло, прямо от перевала вверх уходили гладко зализанные водой и ветром плиты. В свете маленькой луны они выглядели по-настоящему жутко. Пройти эти плиты можно было только на вакуумных присосках. И как только я это понял, я почувствовал себя скверно. Дело было даже не в том, что само по себе хождение на присосках – занятие малоприятное, а в том, что я оказался фактически лишен надежной страховки.